Первым делом кабинет занялся вопросом об отношениях военного министра с президентом, правительством и сеймом. Пилсудский сам определил, как эти отношения должны выглядеть, а затем свое решение адресовал премьеру в качестве условий, на которых он готов занять во втором правительстве Бартеля пост военного министра. Это было трудно объяснимое поведение – ведь именно маршал, а не премьер или президент принимал решения по основным политическим вопросам. В июне по предложению Пилсудского Совет министров и президент утвердили его председателем Узкого военного совета. Было также решено, что все вопросы, входящие в компетенцию высших военных властей и не отнесенные конституцией к прерогативам законодательной власти, будут регулироваться в дальнейшем декретами президента, согласованными с военным министром.

Наиболее важные изменения были внесены в конституцию 2 августа 1926 года (так называемая «августовская новелла»). В соответствии с ними президент получал право по предложению Совета министров распускать парламент (раньше он мог это сделать лишь с одобрения сената), а палаты парламента лишились возможности самороспуска. Президенту разрешили издавать распоряжения, имеющие силу закона с момента их оглашения, то есть декреты. Они переставали действовать в двух случаях: 1) не были представлены на рассмотрение парламента в течение 14 дней с момента открытия сессии; 2) не утверждены парламентом. Менялся регламент работы сейма – с постоянной на сессионную. С этого момента главной задачей парламента становилось принятие государственного бюджета на созываемой раз в год очередной сессии продолжительностью пять месяцев. Если сейм не успевал принять бюджет в отведенные ему сроки, то это мог сделать президент своим решением.

Одновременно сейм одобрил закон о полномочиях президента. Теперь только он мог созывать и закрывать сессии парламента, а также распускать сейм. В совокупности с правом вмешательства в работу кабинета министров это обеспечивало ему возможность прямо влиять на функционирование высшей законодательной и исполнительной власти. Формально именно президент являлся теперь наиболее влиятельным человеком в государстве. На практике же реальной властью обладал лишь Пилсудский.

5 августа правительство приняло решение о существенном повышении жалованья кадровому составу армии, что полностью соответствовало ожиданиям офицерского корпуса. А на следующий день президент подписал подготовленный Пилсудским проект декрета об организации высших военных властей. Президент получил право издавать декреты по вопросам, не требующим законодательного урегулирования, назначать и освобождать от должности по решению кабинета, принятому по предложению военного министра, генерального инспектора вооруженных сил, заместителя военного министра и начальника Генерального штаба. Он также производил по представлению военного министра назначения на должности командиров дивизий и выше, а также присваивал все офицерские звания.

Военный министр командовал вооруженными силами в мирное время, назначал на должности, не включенные в номенклатуру президента, и освобождал от них, нес конституционную и парламентскую ответственность за свои действия. Поскольку согласно конституции президент не мог быть главнокомандующим в военное время, вводился институт генерального инспектора вооруженных сил, который во время войны становился главнокомандующим. В мирное время он был постоянным заместителем военного министра по всем вопросам, касавшимся подготовки армии на случай войны. При этом министр обязан был согласовывать с ним все вопросы назначений на должности командира полка и выше. Генеральный инспектор разрабатывал и контролировал все мобилизационные и оперативные мероприятия.

Формально декрет предоставлял президенту как верховному главнокомандующему вооруженных сил большие, чем прежде, права. Теперь он не руководил, а командовал армией через посредство военного министра. При этом в командовании выделялись две области деятельности: в мирное и в военное время. Первой должен был руководить военный министр, второй – генеральный инспектор. Отношения между ними были прописаны в декрете в самом общем виде. Необычным было то, что генеральный инспектор имел больше полномочий, чем военный министр, формально его прямой начальник. Генеральный инспектор был также референтом Комитета государственной обороны, созданного в октябре 1926 года. Без его согласия этот высший коллективный орган, отвечавший за все аспекты обороны государства, не мог принять ни одного решения. Введенная в Польше модель организации высших военных властей не имела аналогий в других странах, так как она устанавливала институт генерального инспектора, не подконтрольный никаким конституционным органам власти.

Пилсудский, готовя декрет, исходил не только из стремления обеспечить себе прочный контроль над армией, но и необходимости освободить готовящего армию к войне генерального инспектора от повседневной текучки дел в военном министерстве.

28 августа декретом президента генеральным инспектором был назначен Пилсудский. При этом он сохранил за собой и кресло министра военных дел. Теперь в его руках было сосредоточено руководство армией как в мирное, так и военное время. Первоначально он рассматривал такое совмещение в качестве временной меры, но до своей кончины так и не решился оставить хотя бы один из постов. В результате ему пришлось рассматривать и решать не только вопросы развития отдельных родов войск и оборонной промышленности, но и текущей жизни вооруженных сил, военного бюджета и т. д. Одним из последствий совмещения стало возрастание роли военных в государственном аппарате.

На основании декрета об организации высших военных властей Пилсудский осуществил реорганизацию института инспекторов армии, которые во время войны должны были стать командующими армиями. Со временем их численность увеличилась с шести до четырнадцати. Помимо инспекторов армии был введен институт генералов для работы при генеральном инспекторе вооруженных сил, будущих командующих оперативными группами. Эта реформа позволила маршалу отстранить с первых ролей генералов, не вызывавших у него доверия, и приступить к формированию собственной военной элитарной группы, в которой все большую роль играли выходцы из польского легиона. Так, с 1928 по 1932 год количество легионеров среди генералов возросло с 44 человек (54 процента всех генералов) до 54 (74 процента), инспекторов армии – с 3 (44,4 процента) до 7 (70 процентов), командующих военными округами – с 5 (50 процентов) до 8 человек (80 процентов )[230].

С момента издания декрета от 6 августа 1926 года можно говорить о завершении в основных чертах процесса становления в Польше ранней модели режима «санации». Она представляла собой своеобразный симбиоз личной диктатуры Пилсудского, опирающейся главным образом на армию, и остатков парламентаризма в виде легально действующих политических партий и представительных органов. Хотя они и потеряли ряд своих важных прерогатив, но все же сохраняли способность оказывать сопротивление диктатуре. Пилсудский не счел целесообразным открыто узурпировать государственную власть. Его интересовал только абсолютный контроль за военной и внешнеполитической областями государственной жизни. И он такую возможность получил на основании формально интерпретируемого права.