— Он похож на тебя? — спросила Розамунда.

— Он в точности как твоя Бесси. Внешностью пошел в отца, а характером в мать. Такой же добродушный и покладистый, как Джинни. Конечно, с возрастом он может измениться, ведь сам я никогда не воспитывал мальчиков и не могу сказать наверняка.

— Если девочки слишком распояшутся, пошли за Мейбл, — распорядилась Розамунда. — Она сумеет призвать их к порядку. Думаю, пока ей лучше остаться здесь. Ее отсутствие будет более заметно, чем отсутствие моих младших дочерей. Еще раз спасибо тебе, Логан Хепберн, за то, что позволил мне нанять своих людей и взял на себя заботу о моих дочерях.

— Буду с нетерпением ждать твоего возвращения! — с чувством добавил Логан.

— По-моему, мне будет не хватать твоей настырности… совсем чуть-чуть, — призналась Розамунда. — Ты так вежлив и предупредителен со мной, Логан Хепберн! К чему бы это?

— Я стараюсь доказать тебе, Розамунда, что я вовсе не такой уж грубиян и выскочка, каким ты меня считаешь, и что я достоин твоей руки. Если бы я позволил себе вести себя по-старому, то приложил бы все силы, чтобы помешать тебе уехать в Лондон. Я бы схватил тебя в охапку и целовал до тех пор, пока ты не перестанешь сопротивляться. Тогда я поднял бы тебя на руки и отнес в церковь, чтобы отец Мата нас обвенчал. Но ты предпочитаешь других мужчин, и чтобы завоевать тебя, мне придется стать мужчиной твоей мечты. И когда мы наконец-то поженимся — если ты этого захочешь, — торопливо добавил Логан, — то увидишь, что я именно тот, кто тебе нужен. — Логан поклонился, встал на одно колено и подставил сложенные вместе ладони, чтобы подсадить Розамунду в седло.

Она не подала и виду, что его слова взволновали ей душу.

— Да, мне действительно не хватает твоей настырности, — лукаво улыбнулась Розамунда и многозначительно посмотрела на Логана. Ее рука, затянутая в тонкую перчатку, крепко сжимала поводья.

— Тебе к лицу этот золотистый бархат, — произнес Логан и, поднеся к губам свободную руку Розамунды, запечатлел на ней галантный поцелуй. — Мой привет и наилучшие пожелания вашему дяде Ричарду, мадам!

— Непременно передам, — ответила леди Фрайарсгейт и ударила лошадь в бока пятками.

В тот же день Розамунда добралась до монастыря Святого Катберта, где служил приором еще один ее дядя, Ричард Болтон. Он был рад гостям и оставил их ночевать в доме для паломников, пригласив Розамунду, Тома и Филиппу отобедать вместе с ним в его личных покоях. Розамунда уже больше года не видела дядю Ричарда, младшего брата Эдмунда.

— Итак, племянница, хотя мой брат старался извещать меня обо всех твоих приключениях, я все же удивлен, что ты снова едешь ко двору. В прежние времена ты никогда не выказывала особого интереса к придворной жизни, — заметил приор.

— Я по-прежнему не питаю к ней интереса, но королева приказала мне явиться, и я сочла это хорошей возможностью для Филиппы появиться в свете и быть представленной королю. Пройдет совсем немного времени, и настанет пора искать ей мужа.

Приор согласно кивнул:

— Да, Филиппа уже совсем большая. — Обращаясь к девочке, он спросил: — Скажи, дитя, у тебя никогда не возникало желания послужить Святой церкви?

— Только в качестве жены и матери, милорд приор, — вежливо ответила Филиппа.

Ричард усмехнулся.

— Чувствуется твоя школа, — сказал он Розамунде.

— Эдмунд говорит, что она напоминает ему прабабушку, — с улыбкой ответила Розамунда.

— Да. Супруга нашего отца была женщиной здравомыслящей и великодушной, — задумчиво проговорил приор. — Она не делала различия между сыновьями своего мужа, хотя это было не так-то легко, ведь мы с Эдмундом были незаконнорожденными. Тем не менее и любви, и строгости нам всем доставалось поровну. А теперь объясни мне, с какой стати королеве Екатерине потребовались услуги какой-то провинциальной помещицы?

Розамунда объяснила приору причину, по которой, как она считала, ее захотели видеть при дворе.

— Тебе следует вести себя крайне осторожно, — посоветовал приор. И снова с улыбкой обратился к Филиппе: — Ступай с братом Робертом, дитя. Он покажет тебе мое маленькое королевство, пока еще не совсем стемнело. Утром вам будет не до того.

— Если вам захотелось поговорить наедине с моей мамой, — сказала Филиппа, — вы могли бы просто сказать мне об этом, милорд приор!

— Вот я и говорю, — спокойно ответил Ричард, нисколько не гневаясь на детскую дерзость.

Когда девочка вышла, приор заговорил с Розамундой о том, что его беспокоило.

— Когда-то ты была любовницей короля. И твоя связь с графом Гленкирком может вызвать в нем ревность. Тебе придется проявить величайшую предусмотрительность, Розамунда, иначе не миновать беды!

— Ох, дядя! Король давно ко мне равнодушен! Ему просто требовалось довести до конца то, что не удалось в юности. К тому же ему наверняка хочется знать, как и почему я оказалась с Патриком в Сан-Лоренцо. И он не успокоится, пока не выпытает у меня все подробности.

— Я уверен, что ты питала к королю какие-то чувства, — настаивал приор. — Ведь по натуре ты вовсе не какая-то куртизанка. И король тоже был к тебе неравнодушен, потому что никогда не совершает поступков, для которых не мог бы найти оправдания. А значит, он мог убедить себя в том, что любил тебя — хотя и недолго. И тот факт, что в разлуке ты не стала хранить ему верность, может показаться ему величайшим грехом. Тебе следует хорошенько обдумать, в каком свете преподнести Генриху свои отношения с графом. Эдмунд говорил, что при виде вас с Патриком возникало ощущение, что перед тобой настоящее чудо. Он признается, что не встречал прежде такой любви. Мне очень жаль, что все кончилось так печально. Память так и не восстановилась у графа?

— Его лечил ученый мавр, специально вызванный королем Яковом. И он сказал, что если через год память не восстановится, значит, этого не случится никогда. Патрик помнит все, что было до его возвращения ко двору. Он не помнит только меня и нашу любовь.

Ричард со вздохом откинулся в кресле:

— Бедная Розамунда.

— Мое сердце было разбито, но жизнь продолжается, не так ли? — с грустной улыбкой добавила леди Фрайарсгейт.

— Лорд Клевенз-Карн снова за ней ухаживает, — не преминул сообщить лорд Кембридж.

— Том! — Розамунда от смущения покраснела до корней волос.

Ричард рассмеялся:

— Очень рад это слышать! Значит, племянница, твоей главной задачей является убедить Генриха Тюдора, что у него не было более преданной и покорной подданной.

— Лишь бы как можно скорее вырваться из его когтей и вернуться во Фрайарсгейт! Теперь я знаю, за что мне молиться!

— Ваши молитвы, милорд приор, послужат мне щитом против короля, — с чувством произнесла Розамунда.

Наутро Розамунда и ее спутники снова двинулись в путь. По мере их продвижения в глубь страны Филиппа все больше убеждалась в том, что эта поездка намного приятнее, чем прошлогоднее путешествие в Шотландию. По дороге то и дело попадались маленькие деревушки и очаровательные города, каких ей прежде видеть не приходилось. Здесь Филиппа впервые осознала важность своего положения наследницы Фрайарсгейта. И разговоры о подходящей партии наполнились смыслом. Она не простая деревенская девчонка, а дочка титулованного рыцаря, верно послужившего своему королю. Ее родители поженились по приказу самого короля. И теперь она едет ко двору, чтобы быть представленной их величествам и чтобы мать могла вывести ее в свет и найти ей подходящую партию. Не важно, что ей всего десять лет. Она наследница Фрайарсгейта, и не за горами то время, когда ее можно будет выдать замуж. От этих мыслей Филиппа гордо приосанилась на своей белой кобылке.