– Когда я сдавал зачет начальнику минно-торпедного отдела, я ответил правильно, но он сделал мне замечание. Я извинился и сказал, что был не прав. Он мне поставил «пять». Да, если б он сказал, что у нас на корабле не один торпедный аппарат, а три, я бы тоже согласился. Ты сюда пришел не за знаниями, а за оценкой, так и получай ее.

До конца службы он так и не научился соглашаться с некомпетентностью своих начальников. Допуск к управлению кораблем в бытность командиром боевой части ему так и не дали, несмотря на сданные экзамены. Он получил его лишь с назначением на должность помощника командира корабля, зато быстро, через четыре месяца при положенных двенадцати.

С самого начала службы Пыков пытался реализовать свою идею – формализовать деятельность корабельного офицера. Считалось, что служебная деятельность настолько разнообразна, что не поддается никакой формализации, однако он интуитивно чувствовал, что это не так. Постепенно он стал понимать, что прежде всего надо уяснить требования руководящих документов для каждого члена экипажа и систематизировать их. Практически на кораблях никто не знал всех требований этих многочисленных документов, не систематизировал их и не задумывался над этим. Пыков с помощью опытных офицеров соединения и флагманских специалистов стал эти требования систематизировать. Все это постепенно превратилось в зачетный лист, где определялось (со ссылкой на документ и даже его страницу), что должен знать каждый член экипажа от матроса до командира корабля. Эти индивидуальные зачетные листы помогали понять необходимую меру познаний для полноценного выполнения своих обязанностей.

Второй документ превратился в перечень функциональных обязанностей, где указывалось, что офицер или мичман должен делать на такой-то должности ежедневно, еженедельно, раз в месяц и в иные сроки. Все это привязывалось именно к должности. Если же офицер исполнял дополнительные функции (нештатный дознаватель, выписывающий военно-перевозочные документы и т. д.), то эти обязанности заносились ему в перечень функциональных обязанностей по должности. Командуя третьим кораблем БПК «Смышленый», он уже имел комплекты вполне добротных документов.

Перечень мероприятий, необходимых выполнить перед выходом в море и особенно перед дальним походом, боевой службой слишком обширен, чтобы держать его в голове. Конечно, почти все это определено в руководящих документов, но их множество. Кроме того существуют моменты, которые не отражены ни в каких документах, и знаем мы о них из собственного опыта. Поэтому, все эти требования сводились в контрольные листы готовности корабля, боевой части, к выполнению соответствующего боевого упражнения и т. д. Система контрольных листов исключала невыполнение каких-либо требований по их незнанию, а упущения могли быть только по недобросовестности соответствующего командира. С течением времени контрольные листы совершенствовались, детализировались.

С приходом корабля на Северный флот он получает назначение на должность помощника командира корабля, обязанности которого периодически и подолгу исполнял. Никаких проблем ни с выполнением должностных обязанностей, ни в отношениях с командиром Левиным у него не возникало. Возникли они с прибытием на корабль нового командира. Его фамилия Художидков была почти исчерпывающей характеристикой. Дополнительно: провинциальная внешность, корявый русский язык и полная противоположность представлению о бравом морском офицере. Хотя у него не было ярковыраженных отрицательных качеств, у Пыкова (да и у других тоже) он вызывал крайнюю антипатию. Владимир Николаевич пытался управлять экипажем самостоятельно, но это вызывало у командира болезненную ревность. В общем, служба под его началом была мукой.

Пыков вспоминает некоторые эпизоды из службы на 15 бригаде противолодочных кораблей, начальником штаба которой был капитан 2 ранга Юрий Викторович Крылов.

Поисково-ударная группа из трех сторожевых кораблей бригады заканчивала очередной этап боевой подготовки и корабли возвращались в базу. Крылов вручает семафор сигнальщику для передачи его на идущий в кильватер строжевик в адрес флагманского врача бригады. В семафоре: «У флагманского штурмана сегодня день рождения. Сообразите четверостишие. НШ». На этом корабле находился флаг врач бригады майор Белозеров – талантливый флотский поэт. По приходе в базу Крылов вызывает Белозерова, и происходит такой диалог:

– Валерий Васильевич, ну давайте ваш стишок.

– …Какой?

– Ну, вы мой семафор получили?

– Получил и все выполнили.

– Так давайте четверостишие.

– Причем здесь четверостишие?

Крылов, свирепея: «Дайте-ка сюда мой семафор!» Белозеров вытаскивает из кармана скомканный бланк, разглаживает его ладонью и протягивает Крылову. Тот читает: «У флаг-штурмана сегодня день рождения. Сообразите на четверых и тише. НШ» Четверостишие на заданную тему Белозеров все же сообразил к сроку.

Забавный случай произошел в октябре 1964 года в связи со снятием Н. С. Хрущева с должности генерального секретаря КПСС. Основными действующими лицами были замполит корабля по фамилии Свистунов и секретарь партийной организации корабля старший механик Василий Филюшкин. Свистунов был несколько поверхностным человеком и никогда не имел своего мнения. Филюшкин был ему полной противоположностью: достаточно умный, абсолютно честный, до невозможности принципиальный, систематически и искренне повышал свой общественно-политический кругозор. Вот и в то утро, собираясь на корабль, добросовестно прослушал последние известия, из которых узнал о снятии Хрущева. Придя на корабль, он вырезал фото Хрущева со стенда политбюро и, спустившись в офицерский отсек, встретил там Свистунова. Филюшкин, держа в руках фото Хрущева, заявил, что всегда ему не доверял, что он свистун и дурак. Свистунов побледнел и стал истерично кричать на Филюшкина, мол, что он себе позволяет. Василий, поняв, что замполит еще ничего не знает, стал заводить его еще более. Свистунов нервно и быстро оделся и побежал докладывать об этом неслыханном происшествии начальнику политотдела. Вернулся он довольно быстро, потускневший, испуганный и обратился к Филюшкину:

– Василий Васильевич, что ж ты меня не предупредил, представляешь, что мне НАЧПО сказал?

В мае 1965 года СКР-22 прибыл в Калининград на завод «Янтарь», (где был построен) для текущего ремонта. К концу ремонта Пыкова настигла первая настоящая неприятность. Свыше двадцати человек заболели дизентерией. Прибыла флотская комиссия. Не выявив истинных причин, комиссия решила, что виновата техническая вода, которую дали по питьевой магистрали. Здесь у Пыкова опять сказалась его натура и отсутствие жизненного опыта. Корабль готовился к ходовым испытаниям, четверть экипажа находилась в госпитале и командир тоже. Помощник командира принимал временное пополнение с других кораблей, готовил корабль к ходовым испытаниям. У членов флотской комиссии, которые почти ежедневно посещали корабль и составляли акт, сложилось впечатление, что главный виновный – помощник командира, а не несчастный командир, находящийся в госпитале. Он тогда еще не знал – для того, чтобы уйти от ответственности, надо лечь на больничную койку. В общем, финал такой – помощник и старший механик приказом Главнокомандующего ВМФ СССР были разжалованы до старших лейтенантов. Для Пыкова это был страшный удар. Ведь до этого за служебную деятельность его только хвалили, ставили другим в пример. Он отчаянно пытался найти правду, еще не зная, что эти бесполезные попытки просто смешны. Судьба распорядилась так, что Пыков имел возможность обратиться непосредственно к заместителю начальника главной инспекции МО СССР адмиралу Шибаеву. Тот его ласково выслушал. Весело взглянул и, коснувшись пальцами звезд на погоне, сказал: