– Похоже, вы твердо знаете, что вам нужно!

– Да, я хочу сделать апгрейд для одного из своих компьютеров.

– Что ж, у нас неплохой выбор. На какую сумму вы рассчитываете?

– Э-э… Я получил грант на исследования и могу не стесняться. У меня модем двадцать пятого века – мне нужно подобрать к нему железо.

– Это не вопрос. Какой у вас модем?

– Я переиграл.

– Э-э… Один из самых скоростных.

– Да, господин, но какой марки?

– Э-э, «Суга», от «Саратога инструменте».

– Он блефует.

– Очччччччччень хорошие машины. Из какого вы университета?

– Э-э, Васэда[140].

Я произнес волшебное слово. Он достает свою визитную карточку и кланяется так низко, что, кажется, вот-вот поцелует мне туфли.

– Фудзимото, к вашим услугам. Мы работаем по системе академических скидок. Что ж. У вас полная свобода действий – просто позовите меня, если понадобится помощь.

– Обязательно.

Я притворяюсь, что читаю спецификации новых машин, собираю пачку проспектов и выбираю компьютер, за который мог бы сесть. Я щелкаю по значку Интернета и нахожу электронный адрес Токийского полицейского управления. Записываю его на руке. Оглядываюсь кругом, надеясь, что за мной не наблюдают скрытые видеокамеры. Загружаю диск Сути.

«Вирус «Почтальон» сердечно приветствует вас!»

Суга сделал свой вирус куда более дружелюбным, чем он сам.

«Вы хотите отправить свое послание массам с клавиатуры или загрузить с диска?»

Я нажимаю «Д».

«Отлично. Вставьте диск и нажмите «ВВОД»».

Я вынимаю диск Сути, вставляю тот, что прислала мне Кодзуэ Ямая, и нажимаю «Ввод». Вирусная программа начинает свою работу. Дисковод гудит и подмигивает.

«Отлично. Теперь введите адрес счастливого получателя».

Я набираю адрес информационной странички полицейского управления, который записал у себя на руке.

«Нажмите «ВВОД», чтобы наклеить марку!»

Курсор пульсирует, мой палец зависает над клавиатурой – в голове роятся мысли о том, что будет, если я нажму эту кнопку. Щелк. Слишком поздно менять решение.

«Почтальон доставляет ваше письмо первичному адресату. . Считка. Почтальон доставляет ваше письмо адресатам второго поколения…»

Короткая пауза.

«Адресатам третьего поколения…»

Долгая пауза.

«Четвертого поколения… (зевок)».

Экран возвращается в исходное состояние.

«Почтальон продолжит до поколения 99».

Сообщение ползет по экрану вниз.

«Теперь выйдите из Сети/покиньте место преступления/бегите изо всех сил».

Гудок.

«До встречи».

До встречи, Суга. Я вынимаю диск Кодзуэ Ямаи и кладу его в карман рубашки. Я – разносчик чумы. Только чума эта, возможно, подействует как лекарство.

– Простите,– ко мне широким шагом приближается продавец постарше,– что вы только что загрузили в нашу систему?

Я пытаюсь придумать более-менее правдоподобную ложь, но у меня ничего не выходит.

– Э-э… Мой моральный долг – довести до всеобщего сведения информацию о сети Якудзы, которая похищает людей, расчленяет их и, э-э, продает их органы. Я решил воспользоваться вашим компьютером. Это показалось мне самым безопасным способом обнародовать имеющиеся у меня данные. Надеюсь, ничего страшного не произошло?

Продавец кивает с самым серьезным видом, пытаясь определить мое место в ряду сумасшедших: тихий, безобидный или может пырнуть ножом?

– Рад, что мы смогли вам помочь.

Мы благодарим друг друга, раскланиваемся, и я позволяю эскалатору унести меня прочь. Я беспрепятственно забираю свой рюкзак у девушек за справочной стойкой и выхожу на улицу. Там тепло от выхлопных газов. Бросаю оба диска в ближайший водосток. Из телефонной будки рядом с «Онидзука ТрансДжапэн» пытаюсь позвонить Аи домой, потом на мобильный – не отвечает. Без четверти полдень. Пора найти отчима Онидзуки и представиться. Я так устал, что все кажется нереальным.

Веду футбольный мяч по многолюдному торговому пассажу в центре Токио. Ни единого яркого, крутого магазинчика – торговля в упадке, продают на вес мочалки для сковородок, блузки, модные лет тридцать назад, да хлипкие тренажеры. Свет сгущается в медуз из древних морей. Как и когда я завладел этим футбольным мячом, не могу сказать, но он теперь для меня – проклятье, а не благословение, потому что ворота противника могут быть спрятаны где угодно, по всей Японии. Если я подниму мяч, судья отрежет мне руки огромными ржавыми ножницами. Если я уступлю мяч противнику, школьники будут плевать в меня, а собаки – кусать меня до самой моей смерти. Но игроки не выбирают – это их выбрали. Я должен найти ворота противника и загнать туда мяч. В водовороте покупателей кружатся знакомые лица: хозяин музыкального магазина в Кагосиме, секретарша моего отца, Гэндзи-цирюльник, щелкающий маникюрными ножницами,– но я знаю: стоит отвлечься лишь на секунду, и противнику этого достаточно, чтобы завладеть мячом. Пассаж наполняется вязким туманом, откуда-то тянет холодом. Медузы падают на пол и умирают. Я пробираюсь сквозь их студенистые тела, подбрасывая мяч коленом, под хлюпанье уходящей в канализационные стоки воды. Я знаю, что противник следит за мной с помощью радарных установок, полученных от нацистской Германии,– почему же мне позволили проникнуть так глубоко на территорию противника? А вот и Клод Дебюсси, шагает по болоту в снегоступах.

– С мячом, мсье Миякэ? Fantastique! – Он драматически шепчет: – Я принес вам секретное послание от вашего прадедушки. Один из нашей команды предал нас! Никому не доверяйте, даже мне!

– Бунтаро?

– Матико-сан?

В «Падающую звезду» уже много лет не ступала ничья нога. Грязные, истрепанные плакаты едва держатся на стенах, приколотые кое-где еще не выпавшими кнопками. Я запираю за собой дверь на засов – оказывается, это вполне разумная предосторожность, так как игроки противника перестают скрываться и собираются на тротуаре. Жалкий вид заброшенного салона – вот причина того, почему противник решил спрятать свои ворота в моей капсуле. Я подталкиваю мяч за прилавок, но тут передо мной встает лестница, в девять раз выше, чем я ее знал. Ударом ноги посылаю мяч наверх, но он отскакивает и возвращается обратно. Тем временем противник таранит окно деревянной статуей бога смеха – стекло треснуло, но еще не разбилось. Я зажимаю мяч между ступней и прыгаю вверх, как лягушка, ступенька за ступенькой. Я уже почти наверху, когда стекло разлетается вдребезги. Если прыгать хоть немного быстрее, мяч выскользнет и поскачет вниз, к противнику. Противник ревет от ярости – дорожная сводка – последняя ступенька – противник бросается наверх – я подпираю шпингалет бильярдными киями.