титула, Эддут Красный. Устройте переизбрание и разберись наконец с шааховыми тварями.

Когда Астрид и Эддут вышли от короля, последний чувствовал пустоту. Будто почву выбили из-под ног, и дело всей жизни вдруг отвернулось от своего самого верного поклонника.

– Ты как? – спросила Астрид, будто и правда сочувствовала мужчине. Эддут не хотел казаться жалким и постарался придать лицу невозмутимое выражение.

– Знал, что так будет.

– Я не спросила, знал ли ты. Я спросила, как ты?

– Скверно.

Астрид кивнула.

– Поддержи меня и останешься в наших рядах. Я боюсь, что на место главы будут метить неправильные люди. Твой голос все еще важен для некоторых.

– Знаю. Я поддержу.

– Найдем ублюдков и порежем их на святой флаг.

– Да.

* * *

– Тот самый раб?

Периций взглянул на мальчишку с разбитой губой, сжавшегося в дальнем углу камеры. В глазах плясал страх, губы слегка подрагивали. Харон кивнула.

– Он не маг. Я проверила несколько раз. Сбежал, решив воспользоваться ситуацией.

– Что-то удалось выяснить?

После длительного допроса у девушки болела голова. Она шагнула из камеры, и Периций, последовав за ней, звякнул железным ключом.

– Кажется, члены корабля ели мед, купленный в гавани. Этот раб и приобрел его у какой-то девчонки. Я видела лицо… худющая, звать Гелатой. Больше выяснить не удалось. Кроме одного обстоятельства. Девчонка призналась, что этот мед дают не пчелы. Какое-то странное животное… медокоз. Раб ее ограбил, сбежал из города. Я обнаружила его в ближайшей деревне: искал проклятую козу, которая, представь себе, таинственным образом исчезла.

Периций выгнул бровь.

– Я о таком никогда не слышал.

– Я тоже. Решила бы, что врет, но видела сама.

– Значит, эта Гелата – источник всех бед.

– Очевидно, что так.

– Будешь искать ее?

– Да, вряд ли король удовлетворится, если никто не ответит за случившееся. Они останавливались в «Норе». Попробую начать оттуда.

* * *

Харон ненавидела бродить по улицам в жаркие дни. К лету Архорд наводняли приезжие: сезон самых громких боев. Людей станет только больше к турниру. Со столь приметной внешностью приходилось кутаться в одежды. Собрав в тугой хвост содалитовые волосы, Харон натянула капюшон. Лучше, если никто не увидит их, как и метку на шее. Конечно, слуги короля носили отличительные знаки – парные железные браслеты. Мысленно Харон часто сравнивала их с оковами. Но иногда лучше не рисковать.

От жары и усталости клонило в сон. Последние дни Харон слишком много ходила. Хорошо, что раб не оказался слишком умным и не успел уйти далеко. А теперь эта девчонка. Зачем ей понадобилось продавать отравленный мед? Хотела досадить купцам или поднять волнения в столице? Харон это не нравилось. В Архорде никогда не было спокойно, но теперешняя атмосфера разительно отличалась. Священникам до сих пор не удалось подавить слухи. Хорошо хоть болезнь не распространилась от погибших. Стало жутко от одной мысли, что может стать с городом, запусти сюда неведомую заразу. В первую очередь обвинят их – магов. Никто не станет разбираться. Много раз Харон задавалась вопросом: почему служит при дворе? Почему не сбежит? И всегда отвечала одинаково: некуда бежать. В глубине души хотелось, чтобы было иначе, чтобы маги подняли восстание, ответили чем-то простым смертным ублюдкам, но пустые мечты лишь подавляли. Харон сомневалась, что в Архорде еще остались не заклейменные живые маги. Если и остались, они ни за что не выйдут из скрывающих их темных углов.

Добравшись до «Норы», Харон влилась в какофонию запахов и звуков. Разговоры, гремящая посуда. Какой-то бард тренькал на лютне:

– Ночью свет мистический поляну осветил,

Тени расступились, он вошел в их хоровод.

Кожа с треском порвалась близ холодных вод,

Свет бездушный, сумрачный хищника будил…

Девушка осмотрелась в поисках интересующего ее лица. Трактирщика увидела почти сразу: он болтал с полным мужиком и мерзко похихикивал за стойкой. Миновав деревянные столы, Харон остановилась около толстяка. Трактирщик поднял взгляд.

– Добро по… – слова застыли на языке. Недобрые аметистовые глаза уставились на него.

– Мне нужна информация.

Харон придвинулась, так что толстяку пришлось потесниться.

– Я ищу девушку, которая останавливалась у вас в… день бедствия, – подумав, закончила она. – Она была с юношей, с повозкой и козой.

– У нас останавливается много людей, всех и не упомнишь.

Руки Харон метнулись через стойку, схватила трактирщика за грудки и притянула ближе. Образ, посланный верром, болезненно врезался в мозг, так что мужчина простонал.

– Вы уж постарайтесь… вот эта девушка.

– Д-да… я видел… – Трактирщик попытался высвободиться, и Харон его отпустила. – Ну, была… на один день останавливалась.

– Куда ушла?

– Понятия не имею.

– Кто последний ее видел?

– Да шаахова пасть… Может, конюх? Спросите у него. Я ничего не знаю о девчонке, клянусь.

Харон ему верила, но такой расклад ее не устраивал. Неужели придется искать вслепую? Найдя конюха, выкладывающего сено в кормушки, она задала ему те же вопросы.

– Я п-помню… тот парень ее ограбил. Да я ж не знал, что не его животные… Геулом клянусь, опростоволосился, дык я ей говорю: не поздно заявить. А она как вспыхнет… Лицо перекосило, я, право, перепугался.

– Что потом?

– Ушла…

– Куда?

– Да в сторону храма, а там уж не знаю.

Ответ Харон не понравился. Храм… Вот уж куда ей не хотелось идти, но вариантов не оставалось.

Добравшись до нужного места, девушка с пренебрежением взглянула на возвышающийся солярный знак. У храма часто побирались отребья, так что Харон сначала выяснила: не ведомо ли что-то им. Двое ничего не знали, один как будто видел девчонку на ступенях, но не обратил внимания, куда она отправилась потом. Терзаемая сомнениями, Харон решила войти в храм. Сразу стало душно, неуютно. Что-то внутри неприятно заскреблось.

В этот час в храме было безлюдно, и все-таки один его постоянный обитатель возносил молитвы у каменного алтаря. Свет, пробивающийся через витраж, отбрасывал на седого мужчину цветные тени. Заслышав шаги, он обернулся и прищурился.

– Как ты смеешь входить сюда?

– Я здесь по делу.

– Какое дело может быть у шааховой твари в храме господнем?

Харон хотелось убить его. Мерзкий надменный старикашка. «Почему твой всемогущий бог не выгонит меня? – размышляла она. – Заступится он, если я размозжу твою пустую голову?»

– Король ищет виноватого в случившемся. Вы же слышали про торговый корабль в гавани? Я ищу человека, обладающего информацией, и последний раз его видели здесь. Может, вы знаете ее? – Харон протянула руку. – Подойдите, я покажу.

– Только посмей коснуться меня, лишишься головы, – процедил мужчина, покрасневший от вопиющей наглости.

– О, Верховный Отец, поверьте, вы для