—Папа! - сказал я.

—Магнус! - Он встал. Глаза его радостно сияли, но, казалось, ему не совсем было ясно, что делать с руками. - Я так рад наконец увидеть тебя. Очень хотел бы обнять, но, боюсь, ты этому не обрадуешься. Тебе, наверное, нужно время, чтобы...

Я бросился к нему и изо всех сил обхватил руками.

Совсем на меня непохоже. Вы же знаете: не любитель я обниматься, особенное незнакомыми.

Вот только был ли он до сего момента мне незнаком, или я, просто не отдавая себе отчета, всегда знал его так же хорошо, как маму? Теперь-то я понимал, что встречался с ним каждый наш с мамой поход. Каждый раз, когда мы с ней бродили по лесу, каждый раз, когда солнце показывалось из-за туч, Фрей оказывался с нами.

Возможно, я должен был на него злиться, но нет. После смерти мамы у меня как-то исчезла склонность к обидам. Годы жизни на улице приучили меня не ныть и не изводиться на тему: вот что на самом деле могло бы у меня быть, вот чего ты в действительности заслуживаешь, вот как надо бы по справедливости. Поэтому я сейчас просто, без задних мыслей, ловил чистое счастье момента. Фреи осторожно коснулся ладонью моего затылка. От него пахло дымом костра, сосновой хвоей и с морсами. Кто не знает - это печеная пастила, заложенная вместе со слоем шоколада между двумя крекерами. Интересно, у них в Ванахейме есть с морсы?

Меня вдруг как шарахнуло: «Вероятно, я здесь, Потому что умер или, во всяком случае, при смерти».

Объятия мои разжались. Руки упали вдоль тела.

—Что с моими друзьями?

—Полный порядок, - заверил Фрей. - Спасая берсерка, ты довел себя до порога смерти. Он выживет. Да и ты тоже. Молодец, Магнус.

Я считал себя недостойным такой похвалы. Три валькирии погибли.

—Я чуть не потерял всех друзей. И только ради того, чтобы мне удалось связать Волка и отправить назад в Муспельхейм Сурта с его великанами. Нои это по большей части заслуга Джека. А самое главное, все ведь, в общем, осталось по-прежнему.

Фрей засмеялся.

—О нет. Тебе, Магнус, многое удалось изменить. Ты хозяин меча и оказываешь влияние на судьбу Девяти Миров. А валькирии... Да, конечно. Они погибли. Но это ИХ жертва, которую они принесли по собственной воле и выбору. Не умаляй их подвига чувством своей вины. Ты не в силах предотвратить все смерти, ровно так же, как я не могу воспрепятствовать осени, которая каждый год кладет конец лету, или своей судьбе в Рагнарёк.

—Твоя судьба... - Я сжал в кулаке рунный камень на шее. - Раз твой меч у меня, ты, наверное, можешь...

—Нет, сын, - поняв меня с полуфразы, покачал головой он. - Тетя Фрея ведь объяснила тебе: я никогда больше не смогу владеть Мечом Лета. А если не веришь мне, так спроси у него.

Я сорвал с цепи кулон, и Джек, едва возвратившийся, в свой облик, разразился бурным потоком отборнейшей ругани,

—Ты... - орал он, уставившись острием на Фрея и прибавляя эпитеты, которые я не считаю нужным здесь повТорять, - ты отдал меня в обмен на мерзлотку! Чувак, как это понимать меч на девушку менять! Врубаешься, о чем я?

—Привет, старый друг, - с грустью улыбнулся ему Фрей.

—А-а, значит, теперь мы снова друзья, - возмущенно прогудел меч. - Пс-а! Между нами все кончено. - Он чуть помолчал. - Но сынок у тебя нормальный. Мне нравится. Ну, но крайней мере сейчас, пока не собрался меня променять на законный брак с великаншей.

- В списке моих ближайших дел такого не предусмотрено, -поспешил его успокоить я.

—Кру-то, - одобрил мою позицию Джек. - Но что касается твоего жалкого предка, этого небратана-изменника...

Я заткнул его, превратив в кулон, и посмотрел на отца.

—Небратана?

Он обреченно развел руками.

—Мой давний выбор. Отдал меч за любовь.

—И в Рагнарёк погибнешь из-за того, что у тебя его нет.

Он указал на скипетр из оленьего рога.

—Стану сражаться им.

—Рогом животного?

— Одно дело знать, что тебе суждено, а другое - покорно смириться с этим и сложить руки. Я все равно исполню свой долг и уложу этим рогом множество великанов. Даже если одного из лучших их полководцев. Ноты совершенно прав: для победы над Суртом нового моего оружия недостаточно и, в конце концов, я погибну.

—Ты говоришь об этом с таким спокойствием.

—Даже боги не вечны, Магнус. Какой смысл тратить силы и убиваться над тем, чего все равно не изменишь. Я знаю: борьба с временами года тщетна. Зато могу сконцентрироваться на сезонах, которые мне подвластны, и постараться их сделать как можно более радостными, богатыми и обильными. - Он дотронулся до моей щеки. - Впрочем, ты все и так уже понимаешь. Ни одно дитя Тора, Одина или даже благородного Тюра не устояло бы перед меткостью обещаний Хель и убедительными речами Локи. А ты вот смог. И лишь сыну Фрея достало решимости и уверенности в нужный момент отпустить Меч Лета.

—Отпустить?.. Мама просила...

—Да, да. - Фрей достал из-за трона наглухо запечатанную керамическую банку размером с человеческое сердце и вложил её в мои руки. - Ты ведь знаешь, чего бы она хотела.

Любой мой ответ ничего бы не стоил, а потому я просто кивнул в расчете, что он вполне поймет мои чувства.

—Ты, мой сын, принес Девяти Мирам надежду, - с чувством проговорил Фрей. - Это как бабье лето . Последние ласковые деньки перед осенней слякотью и зимней стужей. Вот и у нас появился ещё один шанс на тепло, спет и рост перед длинной зимой Рагнарёка.

—Но ведь...

Фрей прервал меня, улыбнувшись.

—Именно. Теперь следует сделать уйму всего. Асы и ваны разобщены. Локи становится все сильнее. Даже связанный, он ухитряется стравливать нас, отвлекать, из кожи вон лезет, чтобы мы позабыли о главном своем назначении. Я виноват не меньше других. Постоянно на что-нибудь отвлекался. Очень надолго покинул мир настоящих мужчин, только благодаря твоей маме... Ну, в общем, толкнул я тебе тут длинную речь о том, что не надо цепляться за прошлое. - Он печально взглянул на емкость в моих руках. - Душа твоей мамы была полна жизни. Она может гордиться тобой.

—Папа...

По-моему, я произнес это просто так. Раньше-то мне было не к кому так обратиться. Вот только хватит ли у меня сил?

Он вытащил из кармана рубашки потертый листок бумаги и протянул его мне-один из тех самых флаеров, которые Аннабет и её отец раздавали прохожим в день моей смерти.

—Ты будешь не в одиночестве. А теперь отдыхай, сын. Обещаю, мы снова встретимся, и не через шестнадцать лет, а гораздо раньше. Пока же свяжись обязательно со своей кузиной. Вам обязательно надо поговорить. Тебе потребуется помощь, прежде чем все будет сказано и сделано.

В словах его мне послышалось что-то тревожное, но возможности расспросить, в чем дело, не оказалось. Не успел я и глазом моргнуть, Фрей исчез, а меня вместе с флаером и керамической емкостью вынесло вновь па палубу вальхалльского корабля. Рядом со мной сидел, жадно прихлебывая из кубка медовуху, Хафборн Гундерсон.