иностранные формирования представляли зарубежные государства в лице признанных Советским Союзом правительств в изгнании или общественно-политических структур. Они формировались не по единому плану, а являлись в значительной мере продуктом конкретно-исторических обстоятельств военно-стратегической обстановки на театрах Второй мировой войны и были непосредственным образом вовлечены и вплетены в международную политику. При этом в каждом случае речь шла о политической и военной импровизации. Подготовка к формированию польских, чехословацких, французских частей началась с первых недель войны, для чего были достигнуты соглашения с национальными правительствами в изгнании, поддерживавшими курс на сопротивление нацизму. Наиболее твердая официальная основа была создана в годы войны для польских и чехословацких воинских частей. Как союзные, изначально формировались и югославские части, правда, эмигрантское правительство Югославии отказалось поддержать это начинание. Однако отсутствие договоренностей с правительством в изгнании было компенсировано признанием воинской части под командованием М. Месича подразделением Народно-освободительной армии Югославии.

Перечисленные выше иностранные формирования имели все атрибуты союзных войск. Их военнослужащие присягали своим правительствам и по окончании войны возвращались на родину. На службе они говорили на родном языке, носили национальную форму военной одежды, подчинялись национальным уставам в отношении внутреннего устройства, быта, несения службы и дисциплины. Эти аспекты учитывались в соответствующих межгосударственных соглашениях, поскольку они выражали и подчеркивали суверенность создававшихся в СССР иностранных войск и соответствующих правительств или политических организаций. Таким образом, всеми средствами подчеркивался союзный и равноправный характер взаимоотношений между Красной армией и иностранными войсками. Польские, чехословацкие, югославские, французские части, сформированные в СССР, не включались в состав Красной армии.

В отношении румынских, болгарских и венгерских частей ситуация была принципиально иной, так как речь шла о странах, находившихся в «нацистском лагере». В этом случае СССР действовал по праву победителя, больше принуждая их к военному сотрудничеству, чем ища взаимовыгодных договоренностей. Все формирования этой категории пришлись на последний период войны – 1944–1945 гг. Румынские войска формировались из числа добровольцев-военнопленных еще в то время, когда Румыния воевала против Советского Союза. После ее выхода из войны против СССР вся румынская армия была немедленно развернута против нацистской Германии и продолжавшей поддерживать Гитлера Венгрии. Просоветские венгерские части появились после создания правительства Б. Миклоша, противостоявшего фашистскому режиму Ф. Салаши. Ожесточенные бои в этот период велись уже на территории самой Венгрии. Наконец, болгарские войска представляли собой фактически «старую» национальную армию, переформированную по требованию советского командования после просоветского государственного переворота в Болгарии и объявления ею войны Германии в сентябре 1944 г.

Организационное строительство иностранных войск в СССР существенно отличалось от аналогичного процесса в Красной армии. В него были вовлечены, как минимум, три ведомства – Наркомат обороны, Наркомат внутренних дел и Наркомат иностранных дел, а также эмигрантские правительства (в том числе в лице посольств и военных миссий), иные национальные общественно-политические структуры (Польский комитет национального освобождения, Национальный комитет освобождения Югославии) и, наконец, представительные организации (комитеты) военнопленных, создававшиеся в лагерях УПВИ (ГУПВИ) НКВД под патронатом советских органов госбезопасности.

Непосредственной организационно-распорядительной работой занимался Генеральный штаб Красной армии. Однако межведомственная координация потребовала создания особого органа, который замыкался непосредственно на Верховного главнокомандующего И.В. Сталина. Таким органом стал Уполномоченный по иностранным формированиям в СССР. Его полномочия распространялись прежде всего на польские, чехословацкие и югославские войска, создававшиеся на территории СССР, хотя могли касаться и формирований других стран. В 1944–1945 гг., переступив государственную границу СССР, Красная армия оказалась в новом политико-правовом поле. Перенос районов комплектования иностранных формирований с территории Советского Союза в сопредельные страны подразумевал плотное взаимодействие с местными властями – причем в каждой стране складывалась уникальная политическая конфигурация. Это потребовало изменений в организации строительства иностранных формирований. К концу войны оно оказалось предельно децентрализованным и частично перешло в руки фронтовых управлений. Должность уполномоченного была упразднена в начале 1945 г.

Наличие множества интересантов неминуемо создало сложную подчиненность иностранных войск, пересечение юрисдикций разных участников, что становилось причиной противоречий и коллизий, а также усиливавшейся по мере приближения окончания войны борьбы политических сил, представлявших восточно- и южноевропейские государства. Ситуацию сглаживала достаточно взвешенная позиция СССР, который, преследуя собственные интересы, стремился сгладить политические проблемы и противоречия, возникавшие вокруг и внутри иностранных формирований.

Важную роль в создании иностранных воинских формирований на территории СССР в годы Великой Отечественной войны сыграли Исполком Коминтерна (ИККИ) и Всеславянский антифашистский комитет (ВСАК). Их деятельность включала подготовительную пропагандистскую работу, направленную на мотивацию к переходу военнослужащих вражеских армий на советскую сторону и к вступлению военнопленных в ряды иностранных воинских частей, созданных в СССР. Эти организации также принимали непосредственное участие в создании воинских частей, подборе для них кадров коммунистов и их дальнейшем политико-пропагандистском обслуживании. Работа ИККИ и ВСАК осуществлялась на единой идеологической платформе, соответствовавшей установкам советской внешней политики. Роспуск Коминтерна в 1943 г. в этом отношении ничего не изменил – его работу в части идеологического обслуживания иностранных формирований продолжили выполнять зарубежные бюро соответствующих компартий и Отдел международной информации ЦК ВКП(б), принявший на себя основные функции Коминтерна.

Сферы деятельности Исполкома Коминтерна и Всеславянского комитета имели некоторые различия: охват работы первого затрагивал представителей всех национальностей, тогда как работа второго была направлена только на поляков, чехов, словаков, народы Югославии и другие славянские этносы (в пропаганде, направленной на них, активно продвигался общеславянский нарратив, не свойственный традиционной большевистской риторике). ИККИ был намного глубже вовлечен в работу с военнопленными.

ИККИ и ВСАК активно продвигали среди своих целевых групп идеи национального возрождения и освобождения из-под гнета германского нацизма. В отношении военнослужащих румынских, венгерских и французских формирований использовался также мотив свержения коллаборационистских правительств. Во всех случаях патриотические лозунги, безусловно, превалировали как во внутренней воспитательной работе, так и во внешнем позиционировании иностранных войск. Более того, идя навстречу национальным и воинским традициям восточноевропейских стран, советские власти допускали религиозное окормление иностранных войск. Просоветское политическое воздействие на иностранные формирования происходило в основном опосредованно, через деятельность заграничных бюро соответствующих компартий, которые стали «политическим мостом» между СССР и иностранными войсками. Прямолинейной коммунистической пропаганды, подобно тому, как это было в войсках Красной армии, в иностранных войсках не вели, поскольку она не находила твердой почвы среди военнослужащих.

Не будет преувеличением сказать, что политические мотивы в строительстве и боевом применении иностранных войск нередко перевешивали собственно военные. Отсюда исходило обоюдное стремление и советской, и иностранной стороны «поберечь» воинские части до вступления на территорию родного государства. Мотив «демонстрации флага» присутствовал всегда и был одинаково важен как для советской стороны, так и для политических сил, вступивших с Советским Союзом в военно-политическое сотрудничество. Совместная вооруженная борьба с нацизмом как ничто лучше легитимировала политические силы, находившиеся в уязвимой позиции изгнанников. Это делало их крайне заинтересованными