В тишину ночной городской улицы нагло вклинились гремящие звуки какого-то жуткого современного мотивчика. Шум приближался. Спустя несколько секунд из-за поворота выскочила белая иномарка и, не сбавляя скорости, помчалась по дороге, широко разбрасывая колесами лужи, оставшихся после недавнего летнего дождя. Не обращая внимания на идущего по освещенному фонарями тротуару одинокого прохожего, водитель прибавил газу.

— Дебил, бл… блин! — прокричал вдогонку стремительно удаляющейся машине попавший под грязные брызги ночной пешеход. — Ты в своей тачке не оглох случайно?!

Смахнув с брюк капли и тихо матерясь, прохожий двинулся в сторону мигающей вывески круглосуточного магазина. Рев двигателя умчавшейся иномарки затих, а с ним пропал и грохот музыки.

— Ни стыда, ни совести! Время почти три часа ночи! А он с музоном. Люди-то спят! — гневно продолжил ночной пешеход.

Тяжело вздохнув, Геннадий, мужчина лет сорока пяти, продолжил путь. Настроение было на нуле. И не только от того, что одежда забрызгана грязью и буквально два месяца назад он развелся с женой. Просто сегодня, а вернее уже вчера, ему на заводе вручили уведомление о сокращении…

И хотя мужчина морально готовил себя к этой ситуации, втайне надеясь на лучшее, решение администрации все равно стало неожиданным. Три волны сокращений Геннадий Акулов, слесарь механосборочных работ, пережил успешно. Еще бы, ведь он был настоящим работягой, находился на хорошем счету у начальства и имел авторитет среди коллег. Администрация в первую очередь избавилась от лентяев и алкоголиков. Затем за ворота предприятия отправились работники-пенсионеры. Далее, к удивлению Геннадия, сократили всю «блатоту», рабочих, имевших в многочисленной бухгалтерии близких родственников.

Именно эти заводчане всегда ходили в чистеньких спецовочках и постоянно хорохорились своей «непотопляемостью». Но администрация избавилась и от них. Кто-то же должен реально работать! Вот Акулов и вкалывал, как «папа Карло». За себя и «за того парня». Даже за не очень большую зарплату…

Но, несмотря на нехватку рабочих рук, руководство холдинга, засевшее в Москве, требовало от администрации завода новых сокращений. И вот вчера в конце смены к Геннадию подошел главный инженер. Опустив голову, он сказал Акулову, что ему необходимо зайти в отдел кадров. «Что, Дмитрий Дмитриевич, — внезапно охрипшим голосом спросил Геннадий, — моя очередь настала?» Начальник лишь виновато кивнул.

Главный инженер Дмитрий Дмитриевич Курочкин, или просто Дима, как его называли на заводе еще несколько лет назад, начинал в одной «слесарке» с Акуловым. Вместе махали кувалдами, крутили гайки, рвали спины «вспомогателями». Отмечали всей бригадой знаменательные события, дружили семьями. Помнится, раскрасневшись от алкоголя, Дима рассказывал про свою учебу в институте: вино, девушки, гулянки. Зато сейчас при маломальском конфликте с подчиненными Дмитрий Дмитриевич — и никак иначе — не переставал всех затыкать: «Да у меня высшее образование! Учить меня вздумали. Как скажу, так и будете делать!»

— Директор? — перехватил взгляд бывшего коллеги Акулов.

— Да, — кивнул Дима.

— Ты за меня, хоть словечко замолвил?

— Нет…

— Почему?

— Ты же с шефом всегда, как кошка с собакой! Постоянно свои права качаешь. Какой смысл мне лезть ему в глаза?

— Вы правы, Дмитрий Дмитриевич, никакого…

Сплюнув в сердцах на газон, Геннадий продолжил путь в магазин. Нет, он шел не за алкоголем. Нырнуть в бутылку не сложно, был бы повод. А вот в полупустой квартире хозяина ждал верный кот Мурзик. «Китикэт» закончился, а есть гречневую кашу любимый питомец не желал. Вот Акулов и направился среди ночи в круглосуточный. Все равно не спится…

Откуда ни возьмись, на тротуаре появились три человека. Широкоплечий, более двух метров в высоту «шкаф» в длинном черном плаще, и две девушки, судя по одежде — «ночные бабочки», шли навстречу Геннадию. Стараясь их не задеть, Акулов отошел в сторону, но хозяева ночи остановились рядом.

— Стой! — рявкнул «шкаф», — Эти женщины желают с тобой разговаривать!

— Зато я не собираюсь, — раздраженно ответил Геннадий и попытался обойти странную троицу. — Вашим клиентом не являюсь, поскольку безработный и лишних денег нет.

— Тогда все проще, — заявила одна из девушек, длинноволосая блондинка лет тридцати. Черный костюм облегал ее тело как вторая кожа, а высокие сапоги подчеркивали стройные ноги. — У нас для тебя как раз работа есть.

— Благодарю, — усмехнулся Акулов. — В вашей организации я работать точно не собираюсь.

— В любом случае у тебя нет выбора! — твердо сказала вторая девушка, жгучая брюнетка с длинными крупными локонами, спускающимися до талии, в короткой обтягивающей юбке, в белых чулках и черных туфлях на высоком каблуке.

— С дороги! — теряя терпение, выкрикнул Геннадий, намереваясь обойти надоедливых путан. — Нет у меня времени с вами общаться.

— Ну, время мы всегда сможем тебе добавить, — злорадно усмехнулась брюнетка и повернулась к «шкафу». — Рэкт, задержи его!

Тот на удивление проворно подскочил и, словно тисками, схватил Акулова пятерней за плечо. Скрипнув зубами от боли, Геннадий попытался освободиться, но тщетно…

— Предлагаем тебе заключить с нами добровольный контракт, — нараспев протянула брюнетка, кокетливо накручивая локон на палец.

— Какой, нафиг, контракт? — сквозь зубы простонал пленник.

— Помощником, на три местных периода, — вмешалась блондинка.

— Ребята, сдается мне, что вы все убежали с «дурки», — выдавил Геннадий. — Давайте по-хорошему разбежимся?

— Ты даже не хочешь обсудить оплату? — брюнетка обиженно надула губки.

— Отпустите сперва! — простонал пленник.

— Рэкт! — отдала приказ блондинка.

«Шкаф» подчинился. Морщась, Акулов принялся растирать гудящее плечо.

— Ну, что вы там хотели обсудить? — спросил он, при этом лихорадочно просчитывая варианты своих дальнейших действий.

— Мы забираем тебя с планеты на три периода. Что желаешь в качестве оплаты-компенсации? — поинтересовалась блондинка с милой улыбкой.

— Три тонны золота! — нервно засмеялся Геннадий. — Бред какой-то…

— Принято! — вмешалась брюнетка. — Значит, на контракт согласен?

— Всего хорошего! — Акулов подался назад.

«Шкаф» вновь схватил его за плечо. Геннадий коротко размахнулся ногой, и врезал носком полуботинка по голени Рэкта. Тот взвыл от боли и значительно ослабил хватку. Акулов вырвался и бросился бежать к ближайшей аллее.

Спустя несколько секунд за его спиной раздался тяжелый топот «шкафа». Геннадий почти добежал до спасительного укрытия, когда услышал треск, а темноту ночи озарила яркая вспышка.