вызванная участием движения» (там же. С. 14).

437

Матюшин М. Закономерность изменяемости цветовых сочетаний. С. 19.

438

Эти фразы имеют ту же интонацию, что и отдельные части декларации ОБЭРИУ и в особенности строчки, которые характеризуют Хармса. Его поэтика, основанная «на столкновении ряда предметов, на их взаимоотношениях», также призвана искажать предметы: «В момент действия предмет принимает новые конкретные очертания, полные действительного смысла» (ОБЭРИУ // Афиши Дома печати. 1928. № 2. С. 12). В главе 1 мы узнали, что понятие деформации было фундаментальным и у. Туфанова, поскольку он дает следующий синоним заумника — «исказитель».

439

Матюшин М. Закономерность изменяемости цветовых сочетаний. С. 19.

440

Речь идет о работе, проводимой в лаборатории: «В лаборатории была поставлена работа по испытанию взаимодействия цвета и звука. Испытание влияния цвета на звук, проведенное на синем и красном цвете, показало, что красное понижает звук, в то время как синий тот же звук повышает» (там же. С. 21—22). В том же ключе написан и доклад Б. Эндера, о котором уже шла речь выше (см. примеч. 192 к главе 1). В нем говорится о работе группы Матюшина в ГИНХУКе. Здесь мы можем прочитать следующее определение «дополнительного смотрения»: «Под "дополнительным смотрением", которое так назвал, чтобы использовать знакомое понятие дополнительности в явлении сопровождения основного (локального, корпусного) цвета его дополнительным, — разумею не только цветодополнительное зрение, но всякое дополнительное к прямому поступающее восприятие пространственного объема» (Эндер Б.. Материалы к исследованию физиологии «дополнительного смотрения». Дневник опытов описания местности с повязкой на глазах (1924—1925);. готовится к печати 3. Эндер, которая любезно позволила нам с ним ознакомиться).

441

В выступлении на коллоквиуме, посвященном Малевичу, А. Наков приводит тот факт, что Матюшин был «интеллектуальным светилом» для главы супрематизма. Он отмечает, что в посвящении Матюшину «От кубизма к супрематизму» Малевич предоставлял ему право изменять свой текст; см.: Малевич: 1878—1978 // Actes du colloque 1978. P. 119. Отметим еще, что Матюшин фигурирует в списке лиц, приглашенных для участия в дискуссии после вечера ОБЭРИУ «Три левых часа» 24 января 1928 г. (см.: Мейлах М. О «Елизавете Бам» Даниила Хармса // Stanford Slavic Studies. 1987. Vol. 1. P. 189; см. также первую часть главы 4).

442

Тетрадь, которую мы будем изучать во второй части этой главы, хранится в ОР РНБ (ф. 1232. Ед. хр. 371). Она представляет собой рукопись, как бы подготовленную к изданию, тщательно переписана и содержит следующее оглавление: «Измерение вещей (17—21 ноября 1929); Сабля (19—20 ноября 1929); Одиннадцать утверждений Д.И. Хармса (18 марта 1930); Предметы и фигуры, открытые Даниилом Ивановичем Хармсом (8 августа 1927); Мыр (30 мая 1930); Падение ствола (16 октября 1930); Нуль и ноль (9—10 нюня 1931); О круге (10—17 июня 1931)». Шесть первых названий и соответствующие им тексты написаны одними и теми же чернилами, два последних — другими. Этим доказывается, что тексты были переписаны и расположены в определенном порядке; это подтверждается и тем, что хронология не соблюдена. Итак, можно предположить, что поэт рассматривал этот сборник как нечто однородное; целостность сборника была впоследствии нарушена разрозненными и отрывочными публикациями (они будут указаны в примеч. к наст. главе).

443

Чтобы не нарушать основную линию повествования, мы не будем рассматривать эти тексты ни в порядке их очередности в тетради, ни с точки зрения их хронологии, которая, как мы уже отмечали раньше, к тому же и не соответствует действительности.

444

«Нуль и ноль» и «О круге» представляют собой два рассуждения, состоящих из восьми пунктов, на которые мы будем ссылаться в данных примечаниях. Эти два текста были, по всей вероятности, написаны последовательно: четыре первых пункта «Нуль и ноль» — 9 июня, четыре следующих — 10-го, то есть в тот же день, что и семь первых пунктов «О круге», законченных 17 июня. Следовательно, их следует рассматривать как дополняющие друг друга. Они были опубликованы Г. Урманом (Neue Russische Literatur. Almanach. 1979—1980. Bd. 2—3. S. 141—142). Но поскольку эта публикация содержит много неточностей, мы будем цитировать по рукописи. Эти два текста, в отличие от других, написаны по правилам старой орфографии, которую Хармс никогда до конца не отвергал. Г. Урман соизволил, по неясным для нас причинам, ввести в название уточнение, к которому он добавил в скобках — «по старой орфографии». Отметим еще, что именно «Нуль и ноль» подсказал Д. Угрешич название ее переводу Хармса на хорватский (см.: Harms D. Nule i ništice. Zagreb: Zora, 1987).

445

Хармс не употребляет выражение «как таковое», которое применял Крученых для определения слов или букв, использованных им, но отрывок, который мы помещаем, имеет тот же смысл.

446

Хармс Д. Нуль и ноль. Пункт 2. Эта идея об отсутствии порядка будет рассматриваться в следующей главе в связи с произведениями философа Я. Друскина.

447

Там же. Пункт 4.

448

Там же.

449

Хармс Д. О круге. Пункт 2.

450

Там же. Пункт 8. Третья фраза этого отрывка в публикации Г. Урмана опущена, а последнюю, с прилагательным «замкнутая», следовало бы, вероятно, поправить, написав «идеально замкнутая кривая...».

451

Хармс Д. Нуль и ноль. Пункт 6.

452

Хармс Д. О круге. Пункт 5.

453

В дальнейшем мы увидим, как Хармс высмеивает эту технику в одном из своих стихотворений, в котором он дает ответы на основные вопросы бытия, перечисляя предметы, его окружающие:

Ну попробую по пальцам

все предметы перечесть

(Хармс Д. Откуда я? // Собр. произв. Т. 1. С. 77).

454

Из названия работы: Robin R. Le réalisme socialiste. Une esthétique impossible. Paris: Payot, 1986.

455

Хармс Д. «Бесконечное, вот ответ на все вопросы...» // Cahiers du mende russe et soviétique. 1985. Vol. 26/3—4. P. 307—308.