И, едва подумав об этом, я почувствовал, как мое горе, моя тоска, обволакивавшая меня точно ледяной панцирь, трескается и разваливается на куски и я начинаю сознавать, что Тимми нужен мне как воздух, что больше всего на свете я хочу вернуть его и что я добьюсь своего, чего бы это ни стоило.

Вот почему в тот вечер, когда Джей рассказал мне свою историю, я не стал судить его слишком строго. Мне было немного страшно за него, но чистота его намерений не могла меня не восхитить. Все его хитрости, его ложь и кажущееся коварство служили самой благородной цели, какую он только мог перед собой поставить. Джей строил мост через пропасть, разделившую отца и дочь, и я мог только аплодировать его мужеству и упорству.

— Ну, — сказал я, переводя дух, — и чем, по-твоему, все закончится?

— Это-то, по-моему, как раз ясно. — Джей бросил маску на покрывало и посмотрел мне прямо в глаза. — Я умираю, Билл.

— Чертова картошка! — кричала в телефонной трубке Элисон. — Ею засыпан весь тротуар — вся улица прямо перед рестораном!

Она позвонила мне ранним утром. Я уже проснулся, но еще лежал в постели в своем номере и, прислушиваясь к мерному, как морской прибой, шуму в ушах, раздумывал о том, как быть с Джеем.

— На тротуаре перед входом стоит огромный зеленый грузовик, — продолжала Элисон. — И в нем сидит какой-то тип. Мерзкий старый мужичонка! Говорит, что знает Джея!.. Этот гад то ли пьян, то ли еще что… Вынь да подай ему Джея, иначе он никуда не уедет. Он хочет срочно поговорить с Джем, а я понятия не имею, как его найти!

— Послушай, — сказал я, — ты не обратила внимания… у этого грузовика водительская дверца на месте?

— Нет. Кажется, ее вообще нет, а что? Мерзкий старый мужичонка — это, конечно, Поппи.

— Нельзя ли мне как-то поговорить с водителем?

— Я же сказала, он ни за что не хочет вылезать из своего дурацкого грузовика. Впрочем, я могла бы отнести ему телефон…

— Сделай это, пожалуйста.

— Хорошо. — Я услышал, как она несет трубку на улицу, — услышал стук дверей и шорох холодного ветра, проносившегося сквозь сетку микрофона.

— Поппи? — спросил я, когда Элисон передала ему трубку.

— Это ты, Джей?

— Нет, это Билл, его адвокат. Помнишь меня?

— Я не собираюсь разговаривать со всякими темными дельцами.

— Никуда не уезжай, Поппи, я сейчас приду. — Я мысленно прикинул расстояние — от моего отеля до стейкхауса было кварталов пятнадцать. — Буду через несколько минут.

— Лучше приведи Джея. Или вот что: найди его и скажи, что я больше не могу!.. Я скажу им то, что ему лучше бы не знать… — Голос его прервался, и Поппи издал какой-то странный звук, похожий на сдавленное рыдание. — Мне очень жаль, Билл. Я не хотел, я…

— Билл! — раздался в трубке встревоженный голос Элисон. — Этот тип, кажется, плачет!..

— Не дай ему уехать! — крикнул я. — Забери у него ключи от машины.

— Ха уже забрал.

Я пообещал, что сейчас подъеду, потом положил трубку и набрал номер нью-йоркского офиса Марсено. На звонок ответила мисс Аллана.

— Мне нужно срочно поговорить с мистером Марсено, — сказал я.

Марсено взял трубку почти сразу.

— Доброе утро, мистер Уайет, — услышал я его голос. — Я вижу, вы все-таки решили откликнуться на мою просьбу. Что вы можете мне…

— Выслушайте меня, Марсено, — перебил я. — Джей Рейни не знает, что закопано на его участке, и я этого тоже не знаю. Зато мне стало известно, кто может ответить на ваши вопросы. Это один из работников семьи Рейни — маленький, старый…

— Вы имеете в виду парня, которого все зовут Поппи?

— Да.

Марсено презрительно хрюкнул:

— Мы его уже спрашивали.

— Вы лично?

— Нет, этим делом занимался один из наших представителей.

— Кто?

— Это конфиденциальная информация, мистер Уайет.

— Если это была Марта Хэллок, то, боюсь, в этом вопросе ей доверять не стоит.

Мой выстрел попал в цель.

— Это еще почему? — обеспокоенно спросил Марсено.

— Потому что они родственники.

— Родственники?!

— Поппи — племянник Марты Хэллок.

— Мне никто не сказал… — медленно проговорил Марсено.

— С чего бы они стали вам говорить? — сказал я в тон.

— Значит, этот человек, Поппи… Он знает?

— Поппи сейчас в городе — в том самом ресторане, где мы с вами заключали сделку. Он ищет Джея Рейни, но сейчас это вряд ли возможно. Поппи утверждает, что должен сообщить Джею нечто важное. Я сейчас еду туда. Было бы неплохо, если бы вы тоже подъехали.

— Я рассчитывал получить интересующие меня сведения от вас или от мистера Рейни.

Я встал и, подойдя к окну, стал смотреть, как такси медленно ползут вдоль Пятой авеню.

— Бросьте, Марсено, не ломайтесь… Поппи сейчас здесь, в нескольких минутах езды от вашего офиса. И он готов говорить. Если вы не хотите его выслушать, что ж… Боюсь, больше я ничем не могу вам помочь.

— Это мы еще посмотрим, Уайет!

— Как угодно, Марсено, только не забудьте — не я, а вы можете потерять деньги. Все ваши сорок два миллиона…

Я быстро шагал к стейкхаусу, слушая, как мой телефон звонит в квартире Джея над гаражом. Трубку никто не брал. Когда вчера вечером мы прощались, он протянул мне руку в знак дружбы и примирения, и я с удовольствием ее пожал. Теперь, когда я знал, что за его необъяснимыми поступками стоит простое и вполне понятное с эмоциональной точки зрения желание видеть свою дочь, я мог только переживать за него.

В понедельник утром в городе вновь возобновилась деловая активность, и из подземки поднимались наверх сотни и тысячи мужчин и женщин, готовых решать вопросы, срочно урегулировать проблемы, отвечать на телефонные звонки. Уже завтра среди них наконец-то буду и я. Со вторника я приступал к работе в новой фирме Дэна Татхилла. Я уже решил, что сниму новую квартиру с настоящим портье, который не позволит хулиганам и головорезам подняться ко мне и перевернуть все вверх дном. А еще через несколько недель в Нью-Йорк вернутся Тимми и Джудит.

Еще за квартал до ресторана я увидел двухтонный грузовик Поппи, взгромоздившийся на тротуар и поваливший один из горшков с вечнозеленой туей. Глиняный обливной горшок раскололся, земля высыпалась, и аккуратное деревце валялось на боку, выставив на мороз обнаженные корни. Перед дверями бродил Ха; он собирал рассыпанные картофелины и по одной забрасывал назад в кузов. Холодный ветер трепал его редкие седые волосы.

— Привет, Ха! — окликнул я его.