На стороне Ралиджа были годы упорных тренировок, отточенная техника, опыт множества поединков. Но разгульная жизнь подточила его силу и снизила быстроту движений. Здесь он немного уступал азартной скорости Орешка, красивой легкости его движений…

Полдень жарко наваливался на речной берег. Солнечные лучи в осколки дробились о сверкающие клинки.

Оба противника были грайанцами, а значит, не умели драться молча. И хотя был у них не Поединок Мастерства, а смертный бой, все же юнтивар вспыхнул сам собой, непринужденно и дерзко.

- Во имя всех обликов Серой Старухи! - восхитился Ралидж. - Это ж я самозванцу такую услугу оказываю! Честная смерть - вместо котла с кипятком!

- Котел у нас был бы один на двоих, - с готовностью отозвался Орешек. - Предатели тоже не от старости умирают. Это ты показал Нуртору ход в крепость?

- Я, - не стал отпираться Ралидж. - Не терпелось до тебя добраться… Кстати, кто ты такой? Может, назовешь свое настоящее имя?

- Не назову, чего нет, того нет, - с удовольствием сказал Орешек, зная, что худшего оскорбления Соколу он не смог бы нанести. - Сын Клана сошелся в поединке с беглым рабом!

- Врешь… - начал было Ралидж, но память вдруг подбросила ему давно забытое: Аршмир, весенняя людная улица, дерзкий выкрик бродяги из толпы, гнев, ненадолго разрушивший ледяной панцирь равнодушия, и его голос: «До смерти».

Потрясение заставило Сокола на миг забыться, и противник поймал, подхватил этот миг. Сайминга скользнула, пробилась, ударила…

Если у Орешка меч был лучше, чем у Ралиджа, то у Сокола было свое преимущество: кожаная куртка. Не успевая отразить атаку клинком, Ралидж повернулся так, чтобы удар пришелся по затянутому жесткой кожей левому предплечью. Сайминга, чиркнув по рукаву кончиком, сумела прорезать куртку и ужалить - но только ужалить. Из неглубокого пореза тихо заструилась кровь, склеивая куртку, рубаху и тело. Ралидж чуть не выругался: он знал, как опасны в затяжном бою такие, казалось бы, несерьезные царапины.

Темп схватки замедлился, выпады стали реже, смолк звон клинков. И вот противники замерли друг перед другом, как змеи перед броском. Человек несведущий решил бы, что они отдыхают. Но опытный воин заметил бы их напряженные мышцы, их глубокое, ритмичное дыхание, их зоркие, острые взгляды… Схватка продолжалась. Враги ловили момент, когда противник расслабится и даст промашку.

- Все-таки врешь, - заговорил Ралидж так непринужденно, словно каждый мускул не томился жаждой атаки. - Ты знаешь карраджу, а кто посмел бы дать рабу в руки оружие?

- Карраджу? А что это такое? - дурачился Орешек, хотя глаза оставались напряженно-цепкими. - Мне в шайке один бродяга показал, как меч держать…

- Хороший меч. Тебе вообще оружие не по рылу, а уж такое… Украл где-нибудь?

- Конечно, украл! Этот меч должен был стать твоим. Как и крепость, как и невеста… если б ты не был негодяем и подлецом!

- Забавно! - усмехнулся Ралидж. - Вор будет учить меня благородству!

- Значит, ты докатился до того, что вор должен учить тебя благородству! - неожиданно серьезно ответил Орешек.

Внезапно в пахнущий травами полуденный жар ворвалось резкое шипение - так в фехтовальных залах останавливают схватку.

Противники не шевельнулись, ни один не повернул головы, опасаясь внезапной атаки.

Пронзительный голос ударил, как плетью:

- Именем короля - прекратить поединок! Мечи на землю! Вы под прицелом арбалетов!

Тут уж оба бойца обернулись на окрик.

Чем дальше от реки, тем круче становился берег. Серые валуны в пятнах мха вырастали стеной в человеческий рост. И на этом возвышении грозно стоял отряд всадников.

Длиннолицый рябой верзила обернулся к худенькому подростку, на голове которого была шапочка в форме медвежьей морды.

- Нам повезло, обе лисы в одной яме. Господин может приказывать…

- Именем короля - вы арестованы! - звонко, но как-то неуверенно прокричал мальчик. - Поднимайтесь наверх и сдавайтесь!

- А ведь вытаскивать лис из ямы - дело опасное, - негромко сказал Орешек.

- Могут и покусать, - согласился Ралидж и возвысил голос. - Эй вы, уезжайте куда-нибудь на четверть звона! Когда вернетесь - побеседуете с тем из нас, кто останется в живых…

- Вы что, не слышали приказа господина?! - рявкнул долговязый.

- В костре мы видели ваши приказы, - любезно откликнулся Ралидж.

- У нас арбалеты! - напомнил подросток.

- Под елочкой мы видели ваши арбалеты! - тем же тоном, что и Ралидж, отозвался Орешек. - Еще попадите сначала…

- Да не будем мы стрелять, - широко, до ушей, улыбнулся долговязый. - Живыми вас возьмем… ну, может, не совсем целыми… Сейчас ребята слезут с седел и займутся вами.

- В болоте мы видели ваших… - слаженно начали недавние противники, но замолчали, потому что мальчик вскинул перед собой руки ладонями вперед. Жест не был ни властным, ни угрожающим, но он сразу оборвал дерзкие речи.

- Нет, так нельзя! - начал юный Медведь почти жалобно. - Вас же убьют… или вы кого-нибудь убьете, тоже плохо! Вот ты, в куртке… ты ведь уже ранен… Иди сюда, а то совсем кровью истечешь!

Голос мальчика утратил звонкость, стал обволакивающим, словно звучал со всех сторон одновременно.

Ралидж шагнул вперед. На лице его были недоумение и растерянность. Подросток продолжал просительно:

- Подойди ближе… еще… осторожнее, здесь осыпь, не споткнись…

Потрясенный Орешек глядел, как его враг бредет к валунам, карабкается наверх, осторожно помогая себе левой, раненой рукой (в правой по-прежнему зажат меч).

- Вот и хорошо… отдай меч десятнику Айре… снимите с него куртку, да поаккуратнее, перевяжите плечо, а я поговорю со вторым… Не стой же там, слышишь, поднимайся сюда!

Это не было приказом, но в мягком голосе была сила, противиться которой было немыслимо. Не соображая, что делает, Орешек шагнул вперед. В голове взметнулась сумятица мыслей, а левая ладонь сама, без воли хозяина, легла на пряжку пояса.

Споткнувшись, Орешек остановился. Словно туман поднялся меж ним и подростком на сером коне… словно голос мальчика стал глуше, отдаленнее… Чужая воля продолжала звать вперед, но власть ее немного ослабла.

- Ну пожалуйста, не тяни время, нам ехать пора! Поднимайся и отдай меч десятнику. Мы тебя ждем! - журчал голос.

Отдать меч? Отдать Саймингу?

Гневное упрямство всколыхнулось в душе Орешка. Он уже понял, что скрыться не удастся, но даже чары не могли заставить его отдать чудесный меч. Прикосновение ладони к пряжке придавало сил. Превозмогая колдовство зовущего голоса, Орешек отступил к берегу, вытянул над темной водой руку и, сделав над собой усилие, разжал пальцы.