отношения с Яном полностью испортились. Не было ни одного разговора, без скандала и без ударов. Я снова привыкла к постоянным пощечинам. Что угодно, только не удары в живот. Ян ублюдок, но он, ни разу не ударил меня по животу.

Я вынуждена терпеть все это. Вынуждена быть несчастной, для счастья будущего ребенка. У счастья есть своя цена, и мне приходится слишком дорого платить.

Отец моего ребенка ходит налево, а я даже никак не могу этому противостоять. Бывали даже случаи, когда он разговаривал с девушками при мне. Хотя какие они девушки? Видимо очередные шлюхи, которые от безысходности лезут к почти женатому парню.

Уснуть мне удается только под утро.

* * *

– Ну что ж Филатова, беременность проходит хорошо. Нет никаких жалоб?

Качаю головой и улыбаюсь.

Я просто счастлива от того, что хоть у моего ребенка все хорошо.

– Пока все идет по плану, – объясняет мне врач и пишет что-то в карточке.

Осматривая кабинет, сразу же вспоминаю, как пришла сюда впервые. Тогда я была напугала, что беременна.

– Ты пьешь витамины, которые я тебе прописала?

Киваю в ответ.

– Как ты себя, в общем чувствуешь?

– В целом нормально, только иногда голова болит и ужасная слабость.

Врач кивает и что-то пишет на листочке, затем передает его мне.

– Вот, держи. Пропьешь эти витамины.

Поблагодарив врача, собираю вещи и выхожу из кабинета.

Оказавшись на улице, начинаю спокойно дышать, вдыхая свежий воздух. В каждой больнице свой специфический запах, от которого меня уже тошнит.

Погода сегодня замечательная, что удивительно. На улице хоть и июнь, но дожди шли целую неделю, без остановки. Но сегодня дождя нет, и даже жарко. При такой погоде хочется только гулять.

Мне приходится носить свободные платья, которые я просто ненавижу, но они скрывают мой живот.

Улыбнувшись сама себе, иду в парк, но потом меняю свой маршрут и направляюсь к дорогому человеку.

По пути на кладбище я вспоминаю тот момент, который произошел около месяца назад, и теперь мне нужно «по-тихому» ходить к Антону.

В тот день все было как обычно: я сходила на кладбище и пришла домой, где меня уже ждал Ян, который был нереально взбешен.

– Ну и где ты шлялась?

Тогда я очень испугалась, но скрыла это под маской безразличия.

– Нигде я не шлялась, как ты выразился, – заявила я Сотникову. – Я ходила на кладбище к Антону.

Мои ожидания, что на этом наш разговор закончится, тогда не оправдались.

– А ты ничего не перепутала, часом? – разъяренно спросил Ян и подошел ко мне ближе.

– Ян, ты с ума сошел?

– Это ты с ума сошла. Какого черта, ты шлялась к своему бывшему, пусть даже и на его могилу?

В тот момент, у меня просто пропал дар речи. Злость и гнев, во мне просто зашкаливали.

– Да как ты смеешь? – спрашивала я сквозь стиснутые зубы. – Антон, мне не бывший. Он мой самый лучший и любимый друг. И то, что он умер, ничего не меняет. Я ходила к нему, и буду ходить.

Ян ударил мне пощечину, и я закричала от неожиданности.

– Нет, милая моя. Ты больше не будешь ходить к своему Антону.

– А мне плевать на твои слова. Я все равно буду к нему приходить, пусть даже и на могилу, – в гневе кричала я.

Сотников отошел от меня и дьявольски ухмыльнулся.

– Ходи, если хочешь. Вот только потом не ной, если случайно наш ребенок окажется там же, где и твой Антон.

У меня проходят мурашки по телу, от воспоминания этого разговора. Я тогда рыдала около часа и никак не могла успокоиться.

Никогда. Никогда я не перестану приходить к Тоше на могилу. Даже если я когда-нибудь перееду отсюда, все равно буду приезжать на кладбище.

* * *

Улыбнувшись, сажусь на ту самую лавочку в парке, где мы познакомились с Тошей. Конечно же, я запомнила эту лавочку, и как хорошо, что сейчас на ней никого нет.

Недалеко от меня бегают маленькие дети. Меня умиляет эта картина, наверное, как и всех будущих мам.

Невольно, по моей щеке скатывается слеза. Это слезы не от боли, они от счастья. Даже и помню, когда последний раз плакала от счастья. Обычно, мои слезы только от страданий.

Последнее время, у меня получается улыбаться, но почему-то не от всей души, как-то не искренне, хоть я и пытаюсь. Как же хочется улыбнуться счастливой улыбкой, но как только я думаю, что меня ждет дальше в этой жизни, сразу становлюсь мрачнее тучи. Я не могу широко улыбаться, понимая, что меня ожидает дома новая порция унижений.

Закрыв глаза, думаю лишь о том, что будет, когда родится ребенок. Действительно, что тогда будет? Как изменится Сотников?

– Привет.

Открываю глаза и вижу перед собой Машу.

– Маша! – радуюсь, обнимая девушку. – Как у тебя дела?

– Нормально. Ты как?

Отворачиваюсь от нее и прикусываю губу. Хочется сказать, что у меня тоже все нормально, но не хочется лишний раз врать. Сложно держать в себе весь негатив.

– Честно? – неуверенно спрашиваю.

Маша кивает и грустно улыбается.

– Да, только честно. Если хочешь не верь, но мне действительно интересно и важно знать, как ты.

Эти слова, будто бальзам на душу.

Сделав глубокий вдох, поворачиваюсь к Маше. Она выглядит, как наивная девчонка. Просто внешность у нее такая.

– С ребенком все отлично, а остальное не так важно, – выпаливаю.

И это правда. Ребенок – важнее всего.

– Лер, а ты сейчас учишься где-то?

– Нет. Сейчас лето, – пожимаю плечами.

Девушка ухмыляется и закатывает глаза.

– Я имею в виду, вообще. Ты ведь перевелась тогда в другую школу.

– И…что? – спрашиваю у Маши. – Я договорилась с директором, и не ходила в школу. Сдавала со всеми экзамены.

Маша улыбается и сжимает мою руку. Такое чувство, будто она знает что-то такое, чего не знаю я, но боится рассказать.

– Ну, смелее, – говорю, не выдержав этого.

– Я не хочу лезть не в свое дело, но ты обязана это знать.

– Господи, Маш. Что случилось?

Мне нельзя волновать, но именно это я сейчас и делаю, ожидая ответа от девушки. Она еще сильнее сжимает мою руку и опускает голову, будто боясь смотреть мне в глаза.

– Только можно сначала один вопрос?

– Да, конечно.

– Какие у вас отношения с Яном?

– Хреновые, – честно отвечаю.

– А если серьезно?

– А я правду и говорю. У нас все ужасно, но я не хочу сейчас об этом говорить.

Маша кивает и делает глубокий вдох.

– Мань, мне волноваться нельзя.

Девушка поднимает на