На протяжении всего романа Жирный Лошадник окружен друзьями и любовницами, которые придают силы его вере, даже когда высмеивают его рассуждения. Как раньше было отмечено, образ жены Жирного, Бет, навеян Тессой, а его больная раком подружка Шерри Сольвиг в большой степени основана на Дорис. Морис, великодушный врач Жирного, который использует агрессивный подход, чтобы встряхнуть толстяка и вывести его из состояния суицидального уныния, во многом обязан психотерапевту Барри Спатсу, который лечил Фила после его попытки самоубийства в феврале 1976 года. Друг Лошадника Дэвид – наивный, добродушный, верующий католик – «срисован» с Пауэрса. А друг Кевин – едкий, ироничный, но величественный в своем правдоискательстве – это портрет Джетера. В интервью Джетер подчеркивает стилизованную природу персонажей «Валиса»:

Это фильм «Человек, который упал на Землю»[283] режиссера Николаса Роуга с Дэвидом Боуи в главной роли. Филу он очень понравился, и в скором времени они с Джетером стали внимательно слушать альбомы Дэвида Боуи в надежде разглядеть скрытый внезапный знак Бога/Валиса/Зебры. Безуспешно. Но провалившийся эксперимент мог стать полезным для сюжета, и в «Валисе» Лошадник и Кевин идут смотреть фильм под названием «Валис», где изображена борьба между персонажами «Альбемута» Николасом Брейди (который пронизан силой розового света) и воплощением зла – Президентом Феррисом Фримонтом. Лошадник знакомится с рок-звездой Эриком Лэмптоном и его женой Линдой, которые оба играют в этом фильме. Жирный убежден, что они знают о ВАЛИСе – Всеобъемлющей Активной Логической Интеллектуальной Системе – и могут спасти его от духовной изоляции.

Лэмптоны живут в Сономе, пейзаж которой был еще свеж в памяти Фила из-за лета, проведенного с Джоан. В честь их предполагаемого визита Жирный, Кевин и Дэвид создают «Общество Рипидон» – это название реальный Фил услышал во сне от ИскИна в 1974 году. Rhipidos по-гречески значит «веер», и благодаря своим веероподобным плавникам «рыбы не носят оружия». Жирный верит, что в этом девизе содержится вся сущность христианства. В Сономе они узнают, что Валис – это информационное передающее устройство со звездной системы Альбемут, и, что еще более удивительно, ВАЛИС и Линда родили дочку – Софию. Это Пятый Спаситель, по подсчетам Жирного, и первый, воплощенный в женскую форму.

Во время их самой первой встречи София развеивает то, что «Фил» воплощал в «Жирном Лошаднике». Она дарует здравомыслие, мудрость, доброту. Но автор саундтрека к фильму под названием «Валис», композитор Брент Мини, который тоже был облучен информацией ВАЛИСа, из-за чего заболел и медленно умирал, случайно убивает Софию с помощью лазера в попытке извлечь из нее максимум информации.

Жирный Лошадник возвращается. Пронзенный горем Лошадник дает клятву отправиться в путешествие по миру в поисков дальнейших знаков от ВАЛИСа. А Фил-персонаж в своей одинокой квартире переключает каналы телевизора в поисках скрытых ключей.

В Bantam были более чем просто напуганы «Валисом». Херст уже сошел со сцены, и Bantam не решались публиковать роман до самого окончания действия контракта. В «Экзегезе» бедный Фил задавал обеспокоенные вопросы «И-Цзин»: примет ли его другое издательство, если Bantam окончательно откажется печатать?

«Валис» озадачил многих верных читателей Фила; он снискал себе репутацию трудной книги.

Но «Валис», наряду с «Палмером Элдричем», считается величайшим произведением Фила – кратким изложением духовной жизни Америки, где путь к Богу проходит по разбросанным в попсовом «отстое» подсказкам. Безумный святостью, буйный, как бред длинной ночи, он разрывает мрачные цепи догмы, чтобы оставить нас если не просветленными, то свободными в поисках.

Что все это значит? В записях «Экзегезы», которые Фил делал на протяжении всей своей жизни, он снова и снова возвращался к «Валису», пораженный каждой новой интерпретацией, как будто бы роман был написан кем-то другим.

Большие «бабки» и комфорт кондоминиума, первый проданный нью-йоркскому издателю «мейнстримный» роман, голливудский блеск «Бегущего по лезвию», но всего этого мало для мира, взывающего к искуплению, а упрямая реальность остается неопределенной, но время вышло, и Фил знает об этом

Фил наслаждался приятными воспоминаниями о своем tour de force[284] с «Валисом». Роман, который мучил его в течение четырех лет, внезапно обрел форму за две недели. Естественно, он уже замышлял продолжение под названием Valis Regained[285], в духе Мильтона. Но Филу нужно было время для передышки – ему уже не хватало физической выносливости, чтобы нырять из одного романа в другой, как это было в шестидесятых годах. Однако еженощные «исследования» в «Экзегезе» продолжались все с той же регулярностью.