Вопросы были достаточно сложными, чтобы вынудить Фила на протяжении нескольких лет пробовать целый ряд вариантов. С апреля по ноябрь 1974 года Фил обдумывал роман, названный Valisystem A, ставший продолжением истории персонажа «Замка» – Готорна Абендсена – автора книги «…И отяжелеет кузнечик», в которой во Второй мировой войне победили Союзники, а не нацистская Ось (альтернативно-исторический роман в мире альтернативной истории). В Valisystem A Фил планировал, что Абендсена захватят нацисты; но Абендсен не сможет сказать им то, что они хотят узнать, – насколько истинно видение «Кузнечика»? – потому что он сам не уверен в этом.

Переход к новому видению, озаглавленному To Scare the Dead, описан в февральском письме 1975 года. Valisystem A отложен. Это произведение становится частью чего-то нового:

Название To Scare the Dead происходит от шока, испытанного ранними христианами (такими как «Фома» Фила), когда они возрождаются в головах современных калифорнийцев, таких как главный герой Николас Брейди. В письме от марта 1975 года Фил набросал новый сюжет. Брейди (Абендсен уже забыт) обнаруживает, что «он един в двух лицах: прежнее «я» с обычной работой и с обычными обязанностями, и Кумранский ессей из 45 г. н. э.». Фил играл с идеей превращения Брейди в правительственного агента, который шпионит за персонажем, основанным на образе епископа Пайка, а затем понимает, что исследования Пайка порождены его собственным «Опытом».

Фил вернулся к Valisystem A и написал роман летом 1976 года. В конечном итоге он был опубликован в 1985 году под названием «Свободное радио Альбемута». Альбемут направляет Брейди, продавца из магазина пластинок в Беркли, устроиться в компанию звукозаписи менеджером по репертуару и выступить против Черной Железной Тюрьмы, управляемой президентом Феррисом Фримонтом[281] (чей образ навеян Ричардом Никсоном). В жизни Брейди во многом отражена жизнь Фила, но «Фил Дик» изображен как совершенно отдельный персонаж – обаятельный, но вполне рациональный писатель-фантаст. В итоге Брейди убит, а «Фил» заключен в государственный концентрационный лагерь. Надежда на будущее ложится на «молодых», которые должны найти в текстах дешевых популярных песенок жизненно важные намеки на истину в этом мире. В «Альбемуте» есть определенные моменты, но он все равно остается неким пробным неудачным запуском. Сюжет в стиле «плаща и кинжала», заговор Брейди и борьба против правящей тирании с помощью эстрадных песен – их невозможно воспринимать всерьез. Фил и сам почти не показывал интерес к «Альбемуту» – этот роман редко упоминается в «Экзегезе», в которой каждый роман семидесятых годов был подвергнут детальному анализу.

В своей речи в сентябре 1977 года в Меце Фил намекал на новый роман, над которым он работает, под названием «Валис», с тремя ключевыми персонажами: Николас Брейди (который проходит через опыт «2–3–74»), правительственный агент Хьюстон Пейдж (который понимает «теорию Зебры», но не испытал подтверждающий опыт) и Фил Дик (которому срочно необходим хороший НФ-сюжет). Пейдж встречается с Брейди и почти сходит с ума от подтверждения собственной теории.

Но идеи Фила попросту не складываются в связный сюжет. Как роман может содержать в себе ключ к структуре бытия? Фил бросает вызов самому себе в этой записи 1978 года в «Экзегезе»:

Вдохновение пришло из странных источников. За последнее время Фил написал две автобиографических заметки – вступление к сборнику рассказов Golden Man и воспоминание о «Рууге»[282], первом проданном фантастическом рассказе. Их непринужденность сделала доброе дело – творческий застой был преодолен. Глубокомысленные идеи «Экзегезы» послужили основой для свободного и забавного стиля, в котором Фил и задавался вопросами «что, если?» перед Джетером и Пауэрсом. А затем пришло письмо от Галена – настоящего союзника в Агентстве Мередита.

Во время двухнедельного всплеска в ноябре 1978 года Фил решил проблему, как облечь непокорного зверя «2–3–74» в романную «шкуру». Фил начал писать «Валис» в середине долгого сеанса работы над «Экзегезой» – непрерывный поток сознания на 115 страницах. Долгие годы «исследований» подошли к концу. Фил снова сел за свою пишущую машинку.

Что же вызвало это высвобождение? Если смотреть глубоко – осознание Филом необходимости записать все именно так, как это произошло.

Ему следует учитывать, что все его грандиозные теории не в состоянии доказать всю важность «2–3–74», если он сам не разберется в том, что же это было. Затем, как бы безумно это ни звучало, он расщепляет себя на «Фила Дика» и «Жирного Лошадника» («Филип» по-гречески означает «любитель лошадей», а «Дик» по-немецки – «жирный»). Читатель оказывается в курсе, что Лошадник – душевнобольной, жертва нервного срыва. А кто же рассказчик? Фил Дик, который признается: «Я Жирный Лошадник, я пишу это от третьего лица, чтобы придать повествованию столь необходимую объективность».

Перед нами парадокс Эпименида («Все критяне лжецы; я – критянин»), который впервые был использован Филом для образа главного героя/дурачка Джека Исидора в «Исповеди недоумка». Парадокс не решаем, это бесконечный регресс. В «Валисе» читатель не может быть полностью уверен в том, что «Жирный» действительно спятил, потому что если это так, то как «Фил» может быть объективным? И от кого ведется это ясное, забавное повествование? «Валис» – автобиография или роман? И то и другое. Как Фил объясняет в мартовском письме 1979 года: «Как ни странно, но самые причудливые события там правдивы (или, точнее – и в этом есть принципиальная разница, – я верю, что они правдивы)».

От первого лица персонажа «Фила», то появляющегося, то исчезающего в сюжете «Валиса», рассказывается о поисках Жирного Лошадника, совершенно забавного Дурака, ищущего Бога. В отличие от Парсифаля из мифа о Граале, Толстяк живет в современном округе Ориндж, где все люди, желающие того же, чего столь упорно хочет Лошадник – найти Бога, Истину, Делание, – все они чокнутые. «Фил» пытается объяснить это Жирному. Но в глубине души «Фил» вместе с читателем знают, что надежда мира заключается в том, в чем Лошадник никогда не будет убежден. Tractates Cryptica Scriptura, который завершает «Валис», содержит концентрат «Экзегезы» Жирного. «Фил» издевается над ними. (Реальный Фил признается, что записи 7 и 9 в Tractates ему открыл «телепатический» голос ИскИна – искусственного интеллекта.)