— Что за чертовщина здесь происходит? — со страхом спросил Фред.

— Не знаю, — сказал Гарри. — Но лучше, по-моему, их сюда не впускать.

С этими словами он бросился ко входным дверям. Джим и Фред последовали за ним.

Гарри был рад, что многие уже успели покинуть клуб. Он понимал, что им было бы не выстоять против нападения сразу с двух сторон — тех, кто пытался бы вырваться наружу, и тех, кто, наоборот, рвался бы внутрь. Его тело ныло от усталости и боли, он думал, навалившись на большие стеклянные двери. Фред сидел на полу, упершись спиной во вторую дверь. Джим стоя охранял тылы.

Внутри у Гарри все замирало от каждого нового крика, доносившегося с той стороны дверей, но он знал, что впускать нельзя никого. Это бы означало самоубийство и смерть всех тех, кто еще оставался в клубе. Стоя возле дверей, они имели возможность наблюдать, что делали эти бабочки, и они видели это очень близко и отчетливо, отделенные от улицы стеклами толщиной в четверть дюйма. Те, кто находился на улице, были уже не людьми. И, разумеется, они не были живыми.

Гарри подумал о том, как же себя сейчас чувствуют их жены. Женщины охраняли второй вход в клуб, несмотря на то, что Фред пытался отговорить их делать это. Он объяснял им, что если несколько мужчин попытаются ворваться вовнутрь, то двоим женщинам все равно будет не под силу их остановить. Гарри согласился с этим, но решил, что дверь, охраняемая хотя бы наполовину, все же лучше, чем дверь, вообще никем не охраняемая. Джим тоже поддержал это мнение, и сопротивление Фреда было подавлено. К счастью, остальные члены клуба тут же перешли на их сторону, видя очевидную опасность, но еще не понимая полностью ее сущности; они без лишних вопросов перекрыли все входы, как указал им Гарри.

«Ну, а что дальше? — подумал Гарри. — Сидеть у дверей и стеречь их — это только полдела, это, конечно, отвлекает от жутких размышлений о происходящем, но, однако, и не подсказывает, что же делать дальше».

— Они внутри! Они внутри! — закричал вдруг какой- то мужчина, с огромной скоростью сбегая вниз к тому месту, где сидел Гарри.

Бегущего преследовал рой бабочек.

— Ну-ка пошли! — мгновенно отреагировал Гарри, поднявшись с пола одним движением, неожиданно быстрым и ловким при его тучной фигуре.

Они бросились от мужчины прочь, надеясь попасть в танцевальный зал прежде, чем туда долетят бабочки. Это был единственный путь к спасению. Первым, задыхаясь, изо всех сил бежал Гарри. Сердце громко стучало в его груди.

Гарри свернул в танцзал, Джим и Фред бежали за ним. Захлопнув за собой двойные двери, Джим прижался к ним спиной, думая, что тот мужчина попытается вслед за ними ворваться в зал. Но через несколько секунд они услышали звон разбитого стекла и истошный предсмертный крик — исступленный вопль, полный боли и отчаяния.

Гарри знал, что бабочки уже были в здании, и теперь единственным шансом было, выбравшись из танцзала, найти безопасную комнату и надежно укрыться в ней.

Женщины находились в кухне, их разделяли двойные металлические двери в дальнем конце танцзала. Если бы им удалось продержать эти стальные двери закрытыми, то это было бы самым подходящим местом.

— А вот и они, — удивительно хладнокровно сказал Джим.

Гарри посмотрел вверх, туда, куда указывал Джимми. Мотыльки тучами пробивались через отдушины воздушных кондиционеров.

— Давай попробуем пробраться в кухню. Это наша единственная надежда, — предложил Гарри.

Еще один пронзительный крик донесся до них из зала, и у Гарри мурашки пробежали по спине.

— Эту битву мы, вероятно, проиграем, — тихо сказал Фред.

— Заткнись, — огрызнулся Гарри.

Не сговариваясь, они рванулись к дверям, ведущим в кухню. Крики, доносившиеся оттуда, заставили их бежать еще быстрее.

Распахнув толстые двойные двери, они увидели своих жен, отчаянно отбивавшихся от бабочек, которые сотнями проникали через отдушины. Но наружные двери здесь были закрыты, и Гарри понял, что у них есть шанс. Он был слишком мал, но все же это лучше, чем то другое, неизбежное.

— Фред! Ты помогаешь женщинам убивать как можно больше этих маленьких сволочей. Джим — ты помогаешь мне заткнуть отдушины, — скомандовал Гарри и с трудом забрался на стальную стойку. Он схватил несколько посудных полотенец и, размахивая ими, чтобы отогнать бабочек от лица, заткнул одну отдушину. Посмотрев в другой конец кухни, он увидел, что Джим делает там то же самое.

Через секунду он уже спустился со стола, дотянулся до другой отдушины и тоже заткнул ее. Фред увидел, что некоторые бабочки проникают через щели между двойными дверями. И уже в следующее мгновение Гарри с удовольствием отметил, что Фред моментально среагировал и заткнул эти последние входы оставшимися полотенцами и тряпками.

Женщины держались стойко, хотя обе были белые от страха, кроме тех мест, которые кровоточили от укусов. На секунду расслабившись, Гарри почувствовал десятки укусов, похожих на пчелиные. Он посмотрел на свои брюки и увидел, что они сплошь усеяны бабочками.

Не обращая внимания на боль, он как можно быстрее спустился со стола и поспешил на помощь женщинам. Джим уже расставил всех в круг так, что у каждого незащищенной оставалась только одна сторона. Они оставили место для Гарри, и, как только он встал в круг и их плечи сомкнулись, ему сразу же стало легче, словно появилась новая надежда, будто был шанс выжить.

Битый час они методично давили бабочек, пока руки у них не изнемогли, пока силы не иссякли, пока они не свалились на пол от усталости. Все были изранены, тела их кровоточили, но все же они выжили.

Теперь они были погружены в тяжелую тишину, которая означала, что кондиционеры перестали работать, — эти проклятые насекомые забили собой входные клапаны.

«Хорошо, мы выждем, пока они уберутся отсюда, а потом и сами уйдем из этого ада», — подумал Гарри.

5

Конни Руди наблюдала, как ее муж сворачивает палатку. Он работал быстро и ловко, будто проделывал эту работу уже тысячу раз. Брэдли, их сын, «помогал» отцу, поминутно спрашивая, что тот делает и почему он это делает. Конни улыбнулась, видя, что Роджер терпеливо объясняет мальчику назначение колышков и веревок и рассказывает, как они удерживают нейлоновое покрытие. Брэдли складывал колышки кучкой около рюкзаков, как просил его отец. Он был послушным шестилетним мальчиком.

Когда Конни увидела вдалеке надвигающийся дождь, она посмотрела на Роджера так, что он оробел и улыбнулся, как маленький мальчик, спрашивающий: «Кто, я?» Ведь он долго убеждал