как последний трус, и понимал это. Они умерли из-за него, из-за того, что он остался на кухне, окаменевший от ужаса.

Его собственный страх, из-за которого он остался жить, стоил ему двух жизней.

Если бы он действовал без промедления, если бы сразу же бросился на крики, как только услышал их, то, может быть, еще был бы шанс их спасти.

Джек медленно встал с кровати, каждый дюйм его тела горел от боли, каждый мускул ныл от чудовищного изнеможения. «Ладно, — подумал он, — нужно посмотреть, в каком состоянии я нахожусь, и решить, что можно сделать, чтобы выбраться отсюда».

Он подошел к окну, но не увидел ничего. Стекло с внешней стороны было полностью покрыто бабочками. Не очень приятное зрелище и, уж конечно, не дающее каких-либо надежд. Некоторые насекомые уже пробрались через защитные сетки.

Это было невозможно. Какое-то безумие. Такого не бывает. Это просто не представлялось возможным. Но, увы, это было. И отвратительная мохнатая масса шевелилась всего в нескольких дюймах от его лица. Джек потряс головой и отошел от окна. Он должен что-нибудь сделать, и что бы это ни было, ему надо действовать быстро. Казалось, бабочки заснули или, во всяком случае, успокоились, и он по крайней мере в доме был в относительной безопасности. «Интересно, сколько я смогу продержаться?» — подумал он.

Количество воды и пищи не имело большого значения, эти припасы не очень-то помогут, когда встанет солнце и бабочки вновь начнут свое нападение. Он должен выбраться отсюда, пока еще темно, и найти помощь. Надо во что бы то ни стало вырваться из этого кошмара и добраться до безопасного места. Но первое, что он должен сделать, — это проверить, как обстоят дела в доме.

Трудность была только вот в чем: если он выйдет из спальни, а дом переполнен бабочками, которые не столь спокойны, как их сородичи на улице, то он вряд ли сможет войти снова в спальню живым.

Лучше будет сейчас же переодеться и заняться ранами. Уж если они нападают таким жутким образом, то несколько лишних слоев одежды ему никак не повредят.

Джек включил свет и тут же краем глаза заметил беспорядочное движение у окна — бабочки проснулись и начали безумно биться в стекло. Он быстро выключил свег и посмотрел на окно. Насекомые постепенно успокаивались, садясь на свои места. «Так, со светом все ясно, — подумал он. — Зажигать ничего в доме нельзя».

На ощупь добравшись до раковины, он как мог умылся, ничего не видя в кромешной тьме, потом подошел к шкафу, чтобы достать одежду. Одеваясь, он старался не думать ни о том, что произошло, ни о том, что происходит сейчас. Все это было так невероятно и невозможно, что он физически не мог заставить себя размышлять об этом. Но ведь кто-то должен знать, что здесь происходит. Кто-то должен был знать, что так может случиться. Эта мысль не давала ему покоя. Чертовы бабочки не могли появиться из ниоткуда. Если, конечно, это были бабочки…

Но какие, скажите на милость, бабочки едят человеческую плоть? Какая бабочка может проесть насквозь металлическую решетку? И откуда, черт возьми, они явились в таком количестве? Во всей этой истории было очень много вопросов и слишком мало ответов на них.

Джек знал, что у кого-то есть ответы на все эти вопросы, и этот кто-то должен будет ответить сполна за все, что здесь произошло. Природа не могла сама создать этих тварей. Наверняка какой-то человек, какой-то безумец помог ей сделать это — в этом он был убежден, — и этот мерзавец должен поплатиться за все. Он расплатится и за смерть, и за боль, и за безумие. Если только Джеку удастся выжить, то он сделает все, чтобы убедиться, что кто-то заплатит за тех, кто был ему так дорог*. Его жена и ребенок лежали где-то на заднем дворе, и этот человек рано или поздно должен будет ответить перед Джеком за все.

Злобная улыбка скользнула по губам Джека, когда он представил себе, как схватит этого неизвестного за горло, и тот будет вертеться, стонать от боли и молить его о пощаде. Ради этого стоит постараться выжить.

Он осторожно подошел к двери в спальне, приближаясь к ней так медленно, словно она могла взорваться от прикосновения его руки. Нельзя было предсказать, что ждет его с той стороны двери, но если он хочет увидеть, как восторжествует справедливость, если он хочет быть уверенным в том, что неизвестный сполна заплатил за смерть и кровь, он должен выбраться отсюда живым. Поэтому сейчас ему нельзя ошибаться, нельзя строить сомнительные догадки. Все, что он будет делать, должно быть тщательно продумано до последних мелочей.

Он медленно опустился на одно колено и схватился рукой за покрывало, начав осторожно вытаскивать его из щели под дверью, готовый в любую секунду заткнуть ткань назад, если бабочки вдруг станут роем залетать в образовавшуюся щель. Покрываясь липким потом, медленно, дюйм за дюймом он вытаскивал покрывало. Руки его стали холодными и влажными, сердце отчаянно стучало в груди. Открылся уже почти целый фут щели, но все пока казалось спокойным. Постепенно он стал вытягивать покрывало все более уверенно и чуть-чуть побыстрее. Делая это, Джек разговаривал сам с собою, уверяя себя, что пока все получается хорошо, он просил себя быть поспокойнее и принимать этот кошмар хладнокровно, продвигаясь вперед шаг за шагом и оставаясь спокойным, чтобы не позволять страху вкрасться в него и уничтожить все то, что он уже сделал.

Впервые Джек подумал о других людях, живущих по соседству. А что случилось с ними? Остался ли кто-нибудь в живых? Кто-то ведь должен остаться — не все же были на улице, когда первая волна бабочек захлестнула поместье. Возможно, он сможет найти еще кого-нибудь, чтобы идти за помощью вместе, когда на улице станет не так опасно. Кто-то же должен знать, как можно справиться с этими проклятыми тварями. Кто-то обязательно должен знать, из-за чего они нападают на людей. Наверняка должен быть способ защиты от их нападения. Все это вполне возможно. Раз они не могут пробиться через стекло, то должны быть и другие предметы, которые выдержат их натиск.

И постепенно Джек почувствовал, что в нем загорается луч надежды. Вытащив последний дюйм покрывала, он приготовился к нападению налетающей волны крылатой смерти, но ничего подобного не произошло. Тогда он слегка воспрянул духом, ободренный этой маленькой победой в открывании двери. Теперь оставалось только толкнуть ее, и она распахнется.

Джек схватился за медную ручку,