Бонифаций не сказал ни слова, только придвинулся совсем близко, тут же торчал Прампуша и топтались пара адуанов и трое бириссцев. Остальные ушли вниз, и даже Бочка понял бы, зачем: остановить переправу у стрелков не получилось.

– Да, – нарушил молчание Прампуша, – выбрались-таки злодеи! Тэперь – только сабли.

– Воистину.

Первые всадники, даже не отряхнувшись, рванули к талигойцам. Рявкнули напоследок мушкеты. Двое бандитов рухнули сразу, третий – на полдороге.

– Лэворукий, их тут уже пятеро… И еще двое…

Адуаны почти прекратили стрелять по броду, слишком близко были враги, зато с того берега палили непрерывно, а «желтый» прыгал по камням, как обезьяна. Ну чтоб тебе, тварь, ту самую «случайную» пулю не поймать, а?!

Стрелки опустили бесполезные мушкеты и отошли, вперед кинулись кагеты с бириссцами. Ну да, саблями – им привычней, а разбойнички рубаки не очень, даже отсюда видно, вон как валятся. Но числом давят.

– Нэ могу туда, – отрывисто сказал Прампуша. – Сэрдце…

Матильда кивнула, но казарон вряд ли заметил. Он не объяснялся, а говорил сам с собой. Пусть и вслух, и на талиг. Он хотел быть внизу, где в смертельной сумятице мелькали бирисские седины, адуанские платки, яркое разбойничье тряпье. То и дело из кипучей сумятицы выныривал великан-кагет, пару раз мелькнул Бурраз, а может, Матильде очень хотелось, чтобы это был именно он… Среди пеших крутились конные разбойники и с полдюжины адуанов на поджарых рыжих прыгунах, от которых проку на берегу явно было поболе, чем от строевых лошадей.

– Не пустим, душа моя, еретиков. Узок брод-то, вот если б всей силой навалились… Да и то – трусов у них нет, но и бойцов опытных зрю немного, а мушкетами издали не решить. О, наши грядут! Не увлеклись бы только…

В тыл разбойникам вылетели из-за холма кавалеристы Дугласа, и тут же по ним ударил залп. Не удержал, но несколько трупов на камнях осталось. Из драки выбралась лошадь с пустым седлом, вскинулась на дыбы и, задрав хвост, рванула вверх по дороге, прочь от брода. К Бонифацию подбежал адуан, что-то шепнул.

– Не уеду! – на всякий случай напомнила Матильда.

– Да кто тебя гонит, неразумная, – проворчал супруг. Он казался спокойным, как и Прампуша. Не собирается дрожать и Пьетро… Или наладившимся смолоду в Рассвет никакие душегубы не страшны? Матильда в «сады росны, сады дивны» не рвалась, Заката не боялась, но на нее опять накатил страх. Непонятный, липкий, путающий мысли, а желтый мерзавец опять размахался, гоня в воду уже стрелков.

– Ну да, им сейчас дела нет… – согласился с бандитским вожаком Бонифаций. – Не стрелять же в общую свалку, а переправившимся с подходом Дугласа приходится все хуже.

– Агр-бр… – почти прошептал Прампуша. – Батс‘ута ута…

Из свалки вывалились двое, и эти двое были Матильде знакомы. Великан одной рукой сжимал саблю, а другой поддерживал, почти волок на себе окровавленного казарона. Бурраз-ло-Ваухсар наконец-то нарвался…

Все-таки подзорная труба – удобная вещь! Не соревнуясь с горцами в зоркости, Марсель мог с полной уверенностью сказать, что связанная и прислоненная к борту почти очищенной повозки компания на торговцев совершенно не похожа. А уж как не похожа вычурная карета на добротные и скромные экипажи почтенных негоциантов! Вывод набивался с настырностью ныне свободной Дженнифер. То, что в мирикийском захолустье оказалось аж два каравана важных персон, Валме не допускал. Значит, господин губернатор, господин субгубернатор и господин зять губернатора влипли. Мало того, вместе с ними влипла затея Алвы, и так по милости радужного Сервиллия изрядно потускневшая. А разбойников и впрямь не меньше сотни. Развели господа павлины стервозников, ничего не скажешь!

Валме опустил трубу и за неимением Котика поманил Жакну.

– Нас сюда привел сам Бакра, – объявил виконт и даже не слишком соврал. – Эти люди ехали на встречу с его высокопреосвященством, но их перехватили. Нужно спуститься и разбить мерзавцам, которые смеют нарушать планы регента, головы.

– Нас привел ты, – уточнил бакран. – Ты воистину знаешь! Твой дар бесценен, оставайся здесь и смотри в трубу. Мы все сделаем как надо, а если я не вернусь, скажи моей сестре то, что говорил мне. Я оставлю с тобой пятерых воинов, они говорят на талиг, но плохо.

– «Это будет прекрасно, – мурлыкнул Валме, – спуститься с горы…»

Вообще-то виконт если и собирался в бой, то даже не во второй волне, а последним, но этот бакранский Герард со своей заботой, еще более кошачий Шеманталь со своим языком и репутация… Проклятая репутация сорвиголовы и певуна, за свою отчаянность отмеченного самим Алвой! Как же, отметит он, тварь провалившаяся!

Валме убрал трубу в футляр, каковой и вручил Жакне. Тот растерянно взял, и мстительный Марсель тут же сунул ему еще и шляпу.

– Нам с Мэгнусом нужно вниз, а ты будешь ждать здесь. Я знаю, так надо. Будь внимателен и не пропусти важное!

Герард тоже огорченно моргал, но плевать на начальство и делать по-своему, а еще лучше – выполнять приказы, но так, чтобы приказавшие лишались речи и даже чувств, герарды не умеют. Валме по-бакрански взмахнул рукой и вполне уверенно послал рогача на врагов.

Когда козел лихо сиганул на первый уступ, Марсель в очередной раз понял, что был не прав. Это Жакне следовало атаковать вниз по склону, а наследнику Валмонов – взирать на сие сверху, но было поздно. Мэгнус, все убыстряясь, летел вперед, обгоняя одного соплеменника, второго, третьего… Счастливые бакраны уже крутили над головами боевые посохи. Козел скакал, вдохновенье не накатывало, но горцы, несомненно, ждали песен, и Марсель заорал старое и проверенное:

Еще несколько козлов безнадежно отстали, зато крыши экипажей стали больше – вопрос: выдержит ли крыша кареты козла?

Будь Матильде пятнадцать и даже тридцать, она уже ринулась бы на берег с пистолетом в одной руке и порванными полотенцами в другой. А не было бы полотенец, разодрала бы нижнюю юбку, рубаху, наконец, но разменявшая седьмой десяток принцесса понимала – внизу она станет помехой, а рану любой адуан перевяжет лучше. И все же…

– «Милосердники», среди прочего, врачуют… А ну-ка, голубок, дуй к Бурразу!

– Нет, сударыня.

Пьетро спокойно, слишком спокойно для впервые оказавшегося в подобной заварухе, отсчитывал жемчужины.

– Адриан тебе дал бы «нет»! Там раненые!

– Вы – здесь.

Точно, внучек, если только не сын! Адриан так и изъяснялся, коротко, спокойно, напрочь отсекая желание возражать, но что с этим кошачьим Бурразом?! Ходил бы – дохромал бы наверх, да и великана больше не видать… Сидит со своим казароном? Тоже допрыгался?!