К причалу Клойстера мне пришлось пробиваться сквозь размокший лед, прибившийся к запани, установленной широкой дугой вокруг причала. С каждым ударом, когда эти льдины ударялись о мои несчастные гидрокрылья, я невольно морщился. Затем я вошел в ворота запани. Дожидаясь своей очереди, я окинул взглядом грязный снег, покрывавший соленое болото, где мне явилась моя великая эпифания. И пока я наблюдал, семейство бобров подплыло прямо к извилистому берегу – крупные родители и вереница из четверых детенышей. Они нырнули внутрь бобрового холмика, сложенного из веток и брусьев совсем рядом с берегом. Низкое круглое жилище, не слишком аккуратное. Видно, что построено намеренно. И достаточно крепкое, чтобы выдержать редкие удары проплывающих мимо льдин. Бобровое семейство исчезло внутри, и мне вспомнились музейные экспозиции, где показывалось, что вход у них обычно находился под водой и переходил в туннель, который затем вел в надводную часть.

Жилье в межприливье.

Весна набирала силу.

* * *

У меня было полчаса на встречу с Гектором, и, поднявшись на его этаж, я не стал восхищаться открывшимися видами, хотя они и были чудесны, – растрачивать время попусту мне не хотелось.

Я подключил свой планшет к его тейблтопу и показал ему план. Владе состыковал меня со своими старыми друзьями из городского кооператива «Донные рыбы» – они были хорошими ныряльщиками. Его подруга Айдельба выполняла для них землечерпательные работы по субподряду, когда возникала такая необходимость, а возникала она, как указал Гектор, судя по всему, довольно часто. Фирма «Морские мохолы», занимавшаяся подводным бурением, могла за несколько дней очистить коренную породу от всего лишнего. Также необходимо было выяснить, сколько столбов потребуется установить, чтобы закрепить плавучий район, и насколько глубоко в коренную породу их необходимо вводить. Чтобы получить предварительные ответы, я обратился в проектную фирму, где узнал: большие якоря по четырем углам, между ними поменьше, всего двенадцать на блок. Насколько глубоко твердый якорь должен входить в сланцы и гнейсы, из которых состоит остров? Смотря какое на них будет оказываться усилие, а также сколько всего будет столбов. Проектировщики дали свою оценку, и теперь мы с Гектором обсуждали это так, словно сами были инженерами. И я, как это часто случалось, удивлялся тому, как много он знал о городе. Мне-то приходилось все это выискивать, а он лишь извлекал нужные сведения из коренной породы своей головы, крупицу за крупицей.

С соединительными кабелями было проще, так как они представляли совокупность множества жил, изготовленных из новых, одновременно эластичных и прочных материалов. На этот счет я высказался весьма убедительно:

– Черт, да с этой искусственной фасцией можно удержать целый остров! У нее прочность на растяжение рассчитана на применение в космических лифтах. Ею можно связать Землю и Луну.

Он лишь рассмеялся.

– Приливы здесь бывают до пятнадцати футов между максимальной и минимальной отметками, – сказал он. – Но обычно порядка десяти. Для нас важно только это.

Но это, насколько я сумел выяснить, не превышало допустимых нагрузок, и, когда я на это указал, он лишь кивнул и перешел непосредственно к устройству самой платформы.

Здесь опять-таки все основывалось на базовых шаблонах. На всех кораблях-городах, что плавали по океанам, уже применялась та же технология. По сути, это были воздушные мешки в больших количествах. Составные части платформы, где использовались твердый, как сталь, пластик, максимально солестойкие стекловидные металлы, водонепроницаемое и при этом немного гибкое алмазное покрытие. Это не проблема – сделать модульный район, где каждый блок будет размером с нью-йоркский квартал, таким образом вписываясь в уже имеющуюся сетчатую структуру. Некоторые блоки должны были находиться под водой, но благодаря очень высокой плавучести выдерживали здания в три-четыре этажа. При этом внутри этих блоков располагались подвалы.

Блоки все вместе поднимались и опускались в зависимости от приливов и отливов. Подводные рамы удерживали каналы между ними открытыми и пригодными для прохождения судов, а бамперы не позволяли крайним блокам слишком сильно ударяться о соседние, неподвижные блоки во время бури. Защита от соли и от коррозии. Фотоэлектрическая краска, сады на крышах, водозаборные системы, водные резервуары на крышах в традиционном нью-йоркском стиле, очистительные фильтры – все по стандартам Нижнего Манхэттена. Водой и электроэнергией районы должны наполовину, а то и полностью обеспечивать себя сами.

Выглядело все это неплохо, и Гектор Рамирес тоже так считал.

– Тебе понадобится одобрение города на эту реконструкцию, а еще нужно уточнить старое зонирование. Еще, может быть, изыскать дополнительные средства. Конгрессмен этого района также должен будет войти в совет. Выборы же осенью, да?

– Вроде бы.

Он хмыкнул, удивляясь моему невежеству.

– Поговори со всеми кандидатами, ну или хотя бы с десятком основных. Это все также полезно.

– Даже в сырой зоне?

– Конечно. Это же федеральный вопрос, межприливье. И еще понадобится, чтобы высказался Инженерный корпус армии. А они любят что-то там решать, играть в свои игрушки.

Я подавил тяжелый вздох, но он все равно услышал.

– Заткнись, черт побери, и займись уже делом! – воскликнул он. – Ты выходишь из торговли в реальный мир, где царит бардак. Здесь тебе не станет легче, чем там, здесь будет только тяжелее! Работать с финансами – это еще цветочки.

– Знаю.

– Ничего ты не знаешь. Но скоро поймешь. А пока да, это все хорошо. Так хорошо, что на тебя из-за этого немало дерьма свалится, а потом кто-нибудь, быть может, украдет твою идею, сделает это первым и получит все лавры. Так что шевелись побыстрее.

– Конечно. А вы тоже будете в деле?

– Да, черт возьми. Нам это все нужно, я точно знаю. Так что давай, вперед.

– Спасибо.

Он рассмеялся, увидев выражение моего лица. Наверное, оно выглядело испуганным.

– Это дело проглотит тебя целиком, парень. Натянет тебя по самые гланды. Так что подумай лучше насчет ухода из «УотерПрайс», пока у тебя еще башню не снесло.

* * *

Возвращаясь по Гудзону, у меня было легко на душе. Я высматривал бобров, которые мелькали между льдин, чьи размеры варьировались от мелких обломков до чудовищных айсбергов. Столовые айсберги, плоские сверху, служили «авианосцами» для стай канадских казарок.

Легко на душе у меня было и когда я встал на Причале 57 и привязал там лодку, а потом поднялся в большую комнату и увидел всю нашу компанию и Джоджо в том числе. Мне было по-прежнему легко, но теперь я ощущал и некоторое волнение.

Джоджо держалась слегка дружелюбно, но не более того. Но она все же позволила мне отвести ее в сторонку, подальше от всех, и я рассказал ей о своем разговоре с Гектором.

Однако она сдвинула брови: