через себя эфир. Её бойцы синхронно сняли винтовки с предохранителей. — Я его отвлекаю, ты его херачишь. Найдёшь ведь, чем?

— Спрашиваешь ещё, — рассмеялся Арт, вливая меч тёмный эфир. Простейшая логика — свет перекрывает тьму, а тьма закрывает свет. Лучше против чистого белого эфира не сыскать. — Вперёд!

Новый этап схватки с епископом начался пышно. Под бесперебойные выстрелы, под ступавших на дрожавшую землю солдат, призываемых Ирис, под издевательских смех Мясника Церкви, словно игравшегося с заблудшими агнцами. Его высокомерие играло брату с сестрой на руку — пока тот ржал, они готовились к решающему удару. Где-то из-за домов просвистели миномёты, обрушивая на Самсона всю мощь современных методов ведения войны. Выстрелы, взрывы и магия утюжили площадь, в центре которой стояла сиявшая даже под градом снарядов фигура. Арт двигался по дуге, постепенно сокращая дистанцию между ним и епископом.

Разумеется, тот быстро всё понял, прекратив реагировать на атаки Ирис. Та била без продыха — огненным ливнем, миниатюрными цунами, лезвиями ветра, оставлявшими в камне глубокие борозды. Всё это разбивалось о робу Самсона, пару раз крайне неприятно облапавшего взглядом девушку. Мясник Церкви уделял особое внимание детям и женщинам — их страдания приносили ему ещё большее удовольствие, чем боль и ужас мужчин и пожилых подопытных. Арт ушёл в пустоту, прячась от взора епископа, медленно но верно приближаясь к тому для применения техники ста мечей. Впрочем, однажды увидев парня, Самсон больше не выпускал того из поля зрения.

— Ты сам идёшь ко мне, о заблудшая душа! — восторженно протянул третий епископ, в очередной раз поворачиваясь аккурат в аккурат туда, куда переместился Арт. — Вха-ха-ха! Похвально! Первая идея Господа — не противься судьбе! Ты понимаешь меня, ведь так?

— Заткнись, — брёл Арт, слегка оглушённый рокотом и взрывами, продолжавшими раздаваться кругом ежесекундно. — Я иду к тебе, чтобы убить. И поверь, ничто меня не остановит.

— Хо-хо! — поаплодировал Самсон. — Какая жажда крови от героя! Я видел такую лишь однажды!

Фолл вздрогнул, со злобой глядя на смеявшуюся фигуру. Никакой кошмар не мог сравниться с тем, что снилось первому герою после встречи с третьим епископом церкви. Вид изувеченных тел, но хуже того — вид искалеченных душ, вот что не давало Фоллу покоя. И вид этой гадкой, наполненной благодатью улыбки. Этот человек был уверен, что каждый его шаг, каждое его слово — всё это принадлежит Господу и исполняется по воле Его. Если бы не обстоятельства, Фолл уже давно бы лишил Самсона головы. Но то — дела прошлых лет. Сейчас сразиться с третьим епископом предстояло Арту и Ирис.

— Ты и впрямь походишь на него, — мечтательно протянул Самсон, облизывая ставшие серыми губы. Вероятно, его тело изменило цвет из-за техники, которую он использовал. Какова её суть? Загадка. — Как жаль, о дитя, что судьба свела меня с тобой, а не с ним. Этот герой… О, я воспевал тот день, когда встретился с ним! Как бы я хотел скрестить с ним клинки, по-настоящему, как полагается двум истинным последователям Его!

— Что? — слегка окосел Арт, переводя взгляд на вновь вздрогнувшего Фолла. Даже Ирис на мгновение прекратила шептать заклятья, инстинктивно посмотрев на парня.

— Не спрашивай, — обратился первый герой к парню через телепатию. — Игнорируй всё, что он говорит. Сосредоточься на сражении.

— Так иди же, дитя! Прими очищение Его! — провозгласил епископ, продолжая улыбаться.

— Раз ты так просишь, — прорычал Арт, бросаясь вперёд.

— Прекратить огонь! — скомандовала Ирис, ударяя посохом в камень.

Выстрелы и свист миномётов стихли. Епископ стоял с распростёртыми объятьями, даже прикрыв глаза от невероятного удовольствия, что испытывал от каждой секунды сражения. Арт ушёл в пустоту, в очередной раз атакуя Самсона из слепой зоны. Правда, теперь его удар не был простым движением относительно опытного мечника — клинок уже был занесён для исполнения нужной техники.

— Двадцать первый меч — меч гор!

Движение таза слилось с ударом, идеально выполняя каждый элемент созданной Фоллом череды поступательных ударов. Земля с ужасом вздрагивала каждый раз, когда Арт опускал свой меч, а епископ, несмотря на улыбку, в одно мгновение лишился сперва левой, а затем и правой руки, отступая на несколько шагов, чтобы не попасть под третий, финальный взмах. Арт остановился, выдыхая. Зелёный эфир слился с тёмным воедино, по частям разрушая и серое тело, и белую робу епископа. Впрочем, падать или хоть как-то показывать боль Мясник Церкви отказывался. Кровь пропитала порванную робу, две конечности валялись рядом, на потрёпанных каменных плитах, но мужчина всё равно стоял, не дрожа.

Арта парализовало от осознания того, насколько фанатично уверен в своих действиях человек. Он не защищался от ударов — он принял их стеной из собственного тела. Он не контратаковал, не отступал, чтобы регенерировать повреждённые руки. Он стоял, глядя Арту, пришедшего его убить, прямо в глаза. А в глазах епископа не было ни капли страха или сомнений. Фолл был прав — он не просто поехавший. Это его собственная шизофрения, переросшая критическую фазу и образовавшая нерушимый щит, который епископ называл "верой".

— Ну почему ты противишься… — с горечью в голосе протянул епископ, встряхивая серыми руками, которые более не покрывали церковные одежды. — О заблудшая душа… Тебе не одолеть слугу Господа, ибо Он со мной. Его идеи — все три священные идеи, они воплощены во мне! Я — его протеже! Я — его отражение в мире смертных! Ничто не одолеет меня, ибо ничто не способно убить Бога!

— Он верит в то, что является Богом, — проговорил Фолл в голове Арта. — Это как-то ломает ограничения на его разуме, позволяя играючи управляться с белым эфиром. Чтобы прикончить его, нужно нечто, способное, как он и сказал, убить Бога.

— И что мне делать? — также у себя в голове спросил Арт.

— Есть три меча, способных на нужное нам деяние, — ответил Фолл уже вслух, встав рядом с парнем. Епископ продолжал нести чушь, которую пропускали уши Арта. — Первый, сотый и шестьдесят восьмой.

Шестьдесят восьмой меч, меч вечной тьмы. Эта техника относилась к разряду многоступенчатых, то есть сложных. Если с мечом гор у Арта не было никаких проблем, да и остальные изученные были более-менее понятны, то этот меч вызывал у парня крик отчаяния — настолько там всё было до отвратительного трудно. Начиная от подпитки клинка тёмным эфиром и заканчивая исполнением серии ударов. Но это был единственный из трёх мечей, который хоть на сколько-то освоил парень. Пускай это не убьёт епископа — это может хотя бы заставить его заткнуться. Бесперебойный поток словесного поноса, изрыгаемый Самсоном, бил похлеще любой дубинки.

— Арт,