— Падаль траханая! — поднявшись и зажав рану, Лифут смачно пнул ногой труп. — Да что это на хер такое было?! Эй, парни, кто-нибудь ещё выжил?

— Не, Лифут, всех зарезали.

— Вот же сука! Сука! Проклятье! Да как они узнали?!

— Может служивые разболтали?

— Да откуда им было знать, куда мы этих баб поведем! Не, тут кто-то свой слил. Сука! — Лифут заорал инесколько раз ударил ножом тело своего мертвого противника. Неожиданно он поднял залитое кровью лицо и его глаза встретились с глазами Мицана. — Эй, пацан, ты кому-нибудь говорил о содержимом договора, который ты по городу таскал? А, хоть кому-нибудь? Клянусь всеми богами и кровью моей семьи, если признаешься мне прямо здесь и сейчас, я тебя отхерачу, но не убью. Ну что было?

— Нет Лифут, я бы никогда… что ты… никогда… я же клялся… я…

— Боишься, но не лжёшь. В глазах вижу. Ладно, похер, выясним всё. Вот же сука, то!

В этот момент двери борделя распахнулись и на порог выбежала смуглая женщина с растрепанными вьющимися волосами.

— Что тут во имя всех милостей случилось?!

— Да так, поцапались слегка, — проговорил Лифут, вытирая свой кинжал об одежду убитого.

— Слегка? Да у меня весь двор в крови и трупах! И главное когда? В ночь поминаний! Меня же проклянут все горожане! За что ты со мной так Лифут, это же убьет репутацию моего заведения!

— Да ни хера это ничего не убьет. Что думаешь, первый раз что ли в городе режут кого? Скажи лучше своим девкам, чтобы похватали гребанные тряпки и отдраили камни от крови, пока никто не смотрит. Ну а с трупами… с трупами я тебе помогу. Сейчас их в подвал затащим, а там…

— Ко мне, в подвал? Да ты никак во время драки головой о камень приложился. У меня тут бордель, а не мертвецкая!

— Да знаю я, что тут у тебя, женщина. Вон, погляди, каких я тебя красоток притащил. Всё по договору.

Словно только заметив вновь сбившихся в кучу невольниц, она повела бровью и цокнула язычком.

— Ну, с красотками это ты загнул. Дикарки как дикарки, к тому же худые, грязные и должно быть все в вшах.

— Откормишь, отмоешь, научишь трахаться и будет тебе счастье. И нам за одно. Всё, закрыли на хер эту дискуссию. Зови сюда своих шлюх с тряпками и этих тоже оформи куда-нибудь поскорее. А мы покойниками займемся.

— Я поняла тебя, Лифут.

Судя по говору, она была мефетрийкой. И очень красивой женщиной. Высокая, смуглая с пышной грудью, широкими бедрами и тонкой талией, которую подчеркивала одежда, состоявшая из двух скрещенных полосок, перехваченных тонким пояском с золотыми бляшками, и короткой повязки на бедрах. Когда она развернулась, Мицан проводил ее взглядом, поймав себя на мысли, что просто не может отвести взгляда от ее ягодиц.

— Так, парни, — Лифут поднялся на ноги и, убрав кинжалы в ножны, оглядел дворик перед борделем. — Заносите этих гребанных говонмесов внутрь и спускайте в подвал. Потом решим, что с ними делать. И запомните. Пусть гарпии мне хер склюют, если я так оставлю эту херню. Потребуется, я весь гребанный Каменный город и весь Кадиф переверну, но найду ту тварь, что нас сегодня сдала!

Примерно через четверть часа, когда все трупы были перенесены в подвал борделя, а мостовая отмыта, мужчины расположились в главном зале перед очагом и двумя бронзовыми фонтанами, на обитых мягкой тканью лежанках. К счастью, бордель сегодня не работал и клятвенники могли отдохнуть после боя, не опасаясь чужих глаз и ушей.

Прислуживали им три шлюхи. Одна была с красноватым фальтским отливом кожи, другая с темно-оливковой кожей и черными кудрявыми волосами, и клавринка с каштановыми волосами, которая постоянно облизывала пышные розовые губы и слегка их прикусывала, от чего у Мицана замирало сердце. Они подали на большом серебряном подносе сыр с виноградом и разлив по кубкам сладкое, перемешанное с медом вино, занялись перевязкой раненых.

— Сука, вот уже как лет десять на нас никто не смел сбрыкнуть, — Лифут отхлебнул вина и поморщился, когда сидевшая рядом с ним фальтская шлюха начала промывать его рану. — Десять, сука, лет. И тут такая херня. Да ещё прямо у нашего нового борделя и в самый канун Армекаля, да простят нас боги и наши предки. Нет, мир точно пошел по херам, раз всякие гребанные ушлепки начали нас проверять на прочность. Но ничего. Мы им, сука, всем воздадим по делам. Мы им… ай! Да кто тебя учил раны то промывать, гребанная криворучка! Больно же на хер!

— Менэ и не учи, — слегка обиженно произнесла блудница.

— Оно и видно. Если ты и с хером так же как с раной обращаешься, то не видать тебе больших прибылей.

— С хэрр я обращась очень и очень страсатанно. Показатте? Знеш, как лююди говорят? У фальт кожа красна от горящего внутри нас агн, — она прильнула к нему, игриво облизав язычком сосок бандита.

— Не сейчас. Ты лучше с раной закончи. Да только так, чтобы я от твоих страстей не окочурился в конец.

— Может тебе правда её отделать, а, командир? — проговорил коротко остриженный мужчина лет тридцати с проседью в бороде и маленькими глазками, постоянно бегавшими по изгибам тел шлюх. — У меня вот после драки всё время член как кол встает. Знаешь, я иногда специально перед тем как к бабе идти кому-нибудь морду набиваю.

— Сказал же не сейчас. Так, Арно, ты у нас до хера народу в лицо знаешь. Хоть кого-то из этих мужеложцев удалось опознать?

— Нет, Лифут. Всех впервые вижу. Мне вообще кажется, что они не из Каменного города.

— Да ну на хер. Только этого нам сейчас не хватало. Может все же наши говна в голову набили?

— Может и так, но я бы все равно поспрашивал в Заречном городе.

Лифут закусил кулак и нахмурился. Все в зале и без лишних слов поняли, о чем говорил Арно. В Каменном городе, власть принадлежала господину Сэльтавии и уже много лет никто не смел её оспорить. Но за рекой Кадной сидел другой теневой царь. И они редко достигали взаимопонимания.

— Ай, да нет, у тебя точно руки и с жопы растут!

— И в жоэп тооже мэжн! — с вызовом произнесла девушка.

— Командир, если ты не хочешь, можно я её трахну? — с мольбой в голосе произнес любитель помахать кулаками. — Сил уже нет терпеть, клянусь дарами Меркары, у меня сейчас член штаны прорвет.

— Ладно, валяй. Всё равно из неё херовая лекарка.

Фальтка, схватив нового клиента за руку, с игривым смехом потащила его в одну из боковых комнат, а командир клятвенников, проводив их взглядом, допил вино и, закусив губу, поскреб мокрой тряпкой тут же закровившую рану.

— Ну вот и что ты делаешь, Лифут? — раздался строгий голос вернувшейся в зал хозяйки борделя.

— Что, что. Рану чищу. Не моя вина, что твои бабы ни хера не умеют.

— С хером то они как раз умеют, а вот со всем другим им уметь обращаться не обязательно. У нас тут не для поножовщин место, а для утех. Да и лекари нам если и нужны, то для борьбы с совсем иными недугами. Так, ну всё, хватит теребить рану. Дай я все сделаю.