После этого чудесного откровения изумление Беглецов достигло апогея. Все заговорили одновременно, отчаянно жестикулируя. Какая фантастическая новость! И какое облегчение… Кто-то знает, как найти Эдефию. И этот кто-то — Фолдингот Драгомиры! Беглецы в жизни бы не подумали, что Абсолютный Ориентир, позволяющий им снова обрести их потерянный мир, укрыт в голове этого маленького чудного существа. Теперь, конечно, их возвращение в Эдефию стало казаться более вероятным, чем когда-либо прежде. Особенно Оксе, буквально бурлившей энтузиазмом.

— Но я готова! — настойчиво заявила она бабуле и Абакуму. — Я теперь так много умею!

— Да, безусловно, умеешь, — спокойно ответила бабушка. — И нам понятно твое нетерпение… Но посмотри на нас! Некоторые из нас — старики!

— Ага, старики, способные размазать по стенке чемпиона мира по боксу, — хмыкнул Гюс.

— Старики, умеющие летать, — подхватила Окса, — отшвыривать людей на десятки метров, изготавливать адские смеси… Старики, способные положить мир к своим ногам, если захотят!

— Да, — согласилась Драгомира, — но в первую очередь старики, то есть совсем не воины, и абсолютно не готовые ни морально, ни физически противостоять чему бы то ни было. Но, главным образом, старики, представления не имеющие, с чем им придется столкнуться… Я тебе повторяю: такого рода мероприятие нельзя осуществлять, все не продумав.

— Прошу прощения… — неожиданно вмешался доселе молчавший Нафтали.

Все повернулись к шведскому гиганту, взгляд изумрудных глаз которого в данный момент был весьма серьезным. Нафтали сложил перед собой руки домиком и с сожалением пристально взглянул на Брюн. Та подбадривающе коснулась его руки и ответила понимающей улыбкой.

— Прошу прощения… — повторил гигант. — Но коль уж сегодня день откровений, мне тоже есть что сказать… Кое-что очень важное, что вам необходимо знать относительно Ортона-МакГроу.

Леомидо подавил огорченный вздох, что не ускользнуло от внимания Оксы. Нет, у ее двоюродного деда определенно весьма странные реакции… Почувствовав, что за ним наблюдают, Леомидо взглянул на внучатую племянницу и тут же опустил глаза.

— О чем ты хочешь рассказать, Нафтали? — удивился Абакум.

— О тайном Обществе Застеней, — Нафтали пристально поглядел на мужчину-Фея.

— Застеней? — озадаченно переспросил тот. — А что тебе известно о Застенях?

Драгомира и Брюн переглянулись через стол, явно обеспокоенные, а Леомидо помрачнел. Окса кинула на родителей вопросительный взгляд, но они, похоже, знали не больше нее. Белланже тоже пребывали в недоумении. А вот у Тугдуала словосочетание «тайное общество» совершенно очевидно вызвало жгучий интерес.

— В первую очередь нужно вернуться на девять веков назад, — Нафтали глубоко вздохнул, — и рассказать вам о Прозрачниках, поскольку они имеют прямое отношение к Застеням, как вы скоро сами поймете.

До XII века в Эдефии было не четыре племени, а пять. Четыре известные вам и Прозрачники. Прозрачники всегда жили обособленно, неподалеку от Неприступности, самой дикой территории Эдефии. Они были весьма немногочисленны, максимум пятьдесят индивидуумов. Нелюдимое и замкнутое, это племя существовало по своим законам и казалось соседям необщительным, но мирным.

Я сказал «казалось», потому что на самом деле Прозрачники тщательно скрывали свою чудовищную сущность. В 1145 году Феи Без-Возраста обрушили на них Проклятие Заточения, то есть Прозрачники были изолированы на враждебной всему живому территории Эдефии — Вырви-Глаз, где камни сверкают так, что никто не может там находиться без риска мгновенно ослепнуть. Но это входило в Проклятие Заточения, даже было его основой: отныне Прозрачники не могли жить нигде, кроме этой светящейся долины. Блеск камней стал им жизненно необходим. И вдали от него они рисковали погаснуть. В буквальном смысле.

С годами метаболизм Прозрачников адаптировался к новым условиям обитания. На всем теле у них образовался толстый слой жира, защищающий эпидермис от светового воздействия: их кожа, и без того очень бледная, стала прозрачной, а сквозь нее были видны сосуды и их черные сердца. Лица же Прозрачников стали почти гладкими: на глазах образовалась мембрана, отчего их взгляд приобрел странную матовость. Нос членов этого племени буквально растаял, а вместо ноздрей у них остались две узкие щелки. Рот уменьшился, а у ушей исчезли раковины, остался лишь слуховой канал.

— Вид почти как у инопланетян, — сморщила нос Окса.

— Ну да, некоторым образом… — подтвердил Нафтали.

— А почему на них обрушили Проклятие Заточения? — не удержалась Окса. — Это наказание такое?

— Именно, — кивнул Нафтали. — Потому что у Прозрачников мужского пола имелся жуткий порок. Лишенные какой-либо любви к себе подобным, они стали большими специалистами в охоте. Но охоте весьма специфической, охоте на страсть.

— То есть? — перебила Окса.

— Да заткнись ты уже, кончай все время перебивать! — проворчал Гюс.

— Охота на страсть, — продолжил Нафтали, — означает всего лишь, что эти Прозрачники мужского пола, не способные сами испытывать чувство любви, попросту воровали это чувство у других. Для этого они скрытно проникали в Зеленую Мантию или Обрывистые горы, или Тысячеглаз, благодаря своему особому обонянию находили там влюбленных, парней или девчат, мужчин или женщин, старых или молодых, гипнотизировали их и вытягивали из них любовь, отчего и появилось их второе название — Нюхачи.

Довольно долго никто не мог понять этого странного феномена. Ему дали название Любовный Отворот, потому что буквально на следующий день после встречи с Прозрачником, или Нюхачем, люди уже не испытывали никаких чувств к человеку, которого еще вчера безумно любили. Надо сказать, что после контакта с Прозрачником, бывшие влюбленные лишались возможности испытывать это чувство навсегда! И за годы, предшествующие вмешательству Фей Без-Возраста, в Эдефии возник самый натуральный психоз. Поскольку никто толком не знал, в чем дело, то поговаривали о Любовной Чуме, и самые великие Гранокологи пытались создать вещество, которое позволило бы исцелять этот ужасный недуг. Но тщетно…

Однажды Коксо, самого жестокого Нюхача, застали на месте преступления: он только что вытянул любовь из Юной Лучезарной, которая собиралась выйти замуж буквально через пару дней! Тут-то все и открылось, и Прозрачников навечно изгнали в Вырви-Глаз.

— Какая гадость! — скривилась Окса.

— Тошнотворно… — добавил Тугдуал.

— Но вернемся к Застеням… Все началось с Темистокла, — продолжал Нафтали. — Темистокл был Твердоруком. Он родился в 1516, а умер в 1648 году при довольно жутких обстоятельствах, но об этом позже. Это был одержимый исследователь, и сферой его интересов являлись, главным образом, свойства камней и минералов. Темистокл внес немалый вклад в развитие медицины, но его амбиции этим не ограничивались. В химии он быстро перешел к алхимии, в частности, алхимии трансмутационной.