Лейтенант со сдобным лицом переступил с ноги на ногу:

– Он не особо сопротивлялся, товарищ подполковник. То есть совсем… Не успел.

Подполковник нахмурился и впился в него взглядом:

– Ты что, адвокатом стал? Тогда снимай форму – и шагом марш!

– Да нет… Я просто уточнить хотел…

– В рапорте и уточнишь! А нападение на Иванцова – третий эпизод! Он прокурорского следователя просил? Вызывайте! Тот его в ИВС закроет. А пока посадите в «обезьянник». Пусть начинает понимать, что тут не Тиходонск, где такая образина может служить в милиции!

– Без оскорблений! – зло огрызнулся Волков. – Эту «образину» делали здесь, в Москве! И там, куда вас и сейчас без пропуска не впустят!

– В клетку! – не вступая в дискуссию, приказал подполковник.

Камнев и Уткин осторожно приблизились с двух сторон. Пример товарища служил наглядным и убедительным уроком, они явно боялись задержанного.

– Гражданин, пройдите, – не очень уверенно сказал лейтенант.

– Иди, говорят! – рявкнул стриженый милиционер, держа автомат на изготовку. – И без фокусов!

Волков тяжело вздохнул:

– Я имею право позвонить!

– Звони, – равнодушно произнес подполковник и направился к выходу из дежурной части. – Хоть министру, хоть президенту, хоть самому господу Богу…

Дежурный придвинул телефон, Волков принялся набирать номер. Он хорошо знал нравы Системы и понимал, что вляпался в дерьмо по уши. С Иванцовым он переборщил, такое не прощается, и накрутят ему на всю катушку… Набираемые цифры являлись единственной ниточкой, ведущей на свободу, хотя и в самое пекло… Ну да черт с ним! Хоть бы Серегин не отключил мобильник! Из камеры не позвонишь, а потом время уйдет – и все!

– Я слушаю, – отозвалась трубка знакомым голосом. Волков перевел дух:

– Здравствуй, дружище! Я согласен…

– Волк?! – после короткой паузы отозвался Серегин. – Я был на сто процентов уверен, что ты откажешься…

– Я тоже был в этом уверен.

– У тебя проблемы?

– Да. Я у коллег, но они настроены меня посадить.

– В каком отделении? – деловито спросил Серегин, и Волков почувствовал, что ниточка на волю превращается в толстый и прочный канат. Он назвал номер.

– Сейчас тебя отпустят. Сам доберешься?

Волк прислушался к своим ощущениям. Сил совершенно не было, ломило спину, болело под ложечкой, тошнило. Он держался на нервах.

– Нет. Я еле на ногах стою. К тому же без рубашки…

– Тогда жди, я за тобой заеду. Минут через тридцать.

Волков положил трубку. Помдеж уже открыл решетчатую дверь камеры и нетерпеливо постукивал огромным ключом по стальному уголку.

– Позвонили? – дружелюбно спросил майор. – Вот и хорошо. Теперь пожалуйте…

Он сделал приглашающий жест.

– Дайте я ему врежу вначале, – раздался хриплый голос. Иванцов пришел в себя, вытер рукавом кровь и разразился отборной нецензурной бранью, за которую самый мягкосердечный судья без колебания отвешивает полных пятнадцать суток. – Он мне нос сломал, паскуда! Дышать не могу… Где палка?

Но ему было не до палки. С трудом встав на ноги, сержант доковылял до ближайшего стула и, запрокинув голову, плюхнулся на жесткое сиденье. Уткин водой из графина смочил не первой свежести платок и положил напарнику на переносицу.

– Болит? – сочувственно спросил майор. – Чуть полегчает, давай – рапорток накатай, как он на тебя напал.

Прозвенел внутренний телефон.

– Вызывали, – подтвердил дежурный. – Пропускай.

И пояснил своим:

– «Скорая» приехала.

Потом повернулся к чужаку и заговорил совсем другим, жестким тоном:

– Долго думаешь тут маячить? Ты же порядки знаешь, ночь впереди, к чему тебе лишние проблемы? Сказали – в клетку, значит, дуй в клетку. Ну!

Тяжело вздохнув, Волков направился к решетчатой двери. В его жизни было много подобных дверей – и точно таких, и сплошных – с кормушкой и глазком, и глухих дверей автозаков… Он искренне надеялся, что они остались в прошлом вместе с гулкими серыми коридорами, звяканьем длинных ключей, отрывистыми командами надзирателей…

В дежурку зашли высокий мужчина и сухощавая женщина в белых халатах. Мужчина нес в руках чемоданчик с красным крестом.

– Кому тут плохо стало? – спросил он, внимательно осматриваясь.

Их глаза встретились, и Волка будто ударило током. Человек в белом халате не был похож на врача! И его спутница слишком грамотно стала у двери, контролируя и дежурку и коридор… Неужели Серегин избрал такой метод вытащить его отсюда?! Но это безумие! И потом, его личность установлена, значит, надо всех… А звонок в Тиходонск? Он-то и свяжет концы! Но Серегин ничего не знает про звонок… Вот и прокол! Это будет очень, очень некрасиво!

– Нашему сотруднику, похоже, сломали нос, – обиженно сообщил майор, будто пожаловался. – Вот этот задержанный.

Зазвонил телефон.

– Задержанный? Сотруднику? – изумился мужчина в халате, переводя взгляд на хрюкающего в углу Иванцова. – Такое у меня в первый раз!

Он открыл чемоданчик. Там были обычные медицинские штучки – бинты, вата, какие-то пузырьки, упаковки разовых шприцев…

Волков расслабился.

– Да. Так точно. Я все понял. Есть!

Внимание всех находящихся в дежурной части сосредоточилось на врачах, хлопочущих вокруг перепачканного кровью Иванцова, между тем главное сейчас происходило у пульта дежурного. Майор разговаривал с кем-то, стоя по стойке «смирно», его лицо стало еще краснее, будто вся кровь ударила в голову, свободной рукой он делал какие-то знаки помощнику, будто стряхивал с пальцев невидимую липкую гадость. Осознавший чрезвычайность ситуации, помощник тоже вскочил, но знаков не понимал и стоял в стойке готовности к немедленному исполнению любого приказа.

– Выпусти его! – полушепотом прокричал майор, положив трубку и щелкая переключателем на пульте.

– Товарищ подполковник, только что звонил Дубинин, приказал вам срочно с ним связаться! – выпалил он в микрофон внутренней связи. – Да, сам, лично! Да!

– Что стоишь как столб! – уже в полный голос закричал дежурный на остолбеневшего сержанта. – Выпускай капитана!

Волков понял, что Серегин избрал цивилизованный способ. А все остальные поняли, что звонок, грянувший из милицейского поднебесья, напрямую связан со странным татуированным ментом из провинциального Тиходонска.

Лязгнул замок, решетка открылась. Это было самое короткое заточение в жизни Расписного.

Майор встретил его на пороге с неизвестно откуда взявшейся щеткой в руках.