катастрофа с каретами и повозками привела к удачной, сытной жатве упырей.

Предатель уже хотел было побежать в сторону пристани, когда услышал посреди дорожного бардака до боли знакомый голос:

— Альдред? Альдред! Это ты?.. Неужели…

Ошибки быть не могло. Флэй услышал капитана Колонну. Он впал в ступор и медленно повернул голову через плечо.

Прикрытый грязным персекуторским халатом, сидя у колеса тележки, его бывший командир сливался с окружающим Хаосом. Вот, почему ренегат не заметил его.

Хотя и сам Джакомо обратил внимание на беглеца не сразу: уж больно плохо себя чувствовал, едва ли понимая, где вообще находится. Догадка себя оправдала. Чума прибрала к своим холодным рукам главу отряда «Гидра».

Его кожа стала белее снега. У рта запеклась чёрная, как смоль, слизь. Глаза горели — ровно также, как у предателя ещё этим утром. Из головы и лица медленно прорастали минералы чёрного нектара. Впрочем, и без того вид у инквизитора был неважнецкий. Он непрестанно претерпевал жуткую боль.

Непроизвольно беглец впал в состояние, пограничное с когнитивным диссонансом. С одной стороны, всё отлично, Колонна не помешает его планам, смело можно оставлять его тут подыхать и рваться в Акрополь. Всё равно ему уже не поможешь, да и Флэй бы не стал. А с другой, Джакомо был ещё жив и мог поведать немало интересного. То, что ускользнуло из поля зрения ренегата, раз уж он бросил отряд.

Беглец переборол нерешительность и медленно, осторожно подбирался к Джакомо. Не стоило забывать: капитан заражён, и мог обратиться в любой момент. Альдред посмотрел на персекутора искоса и переспросил:

— Джакомо?..

— Умоляю, помоги мне… — хрипел капитан, дрожа от холода.

И это при том, что солнце раскалило саргузские улицы. Аж воздух гудел.

Мольбу Колонны предатель проигнорировал. Его это не интересовало совершенно.

— Они ушли. Бросили меня здесь. Почему они так поступили со мной?.. Я… я не могу идти дальше. Должно быть, они уже попали в Акрополь.

«Попали в Акрополь, — заключал Альдред. — Рано что-то утверждать, но ведь их наверняка бы спросили, где остальные. Где капитан. И где я. Что они ответят? Заложат меня? Все разом. Едва ли. Кто-то один. Марго — точно нет. Нико? Ему это не нужно. А вот Шатун… Это тёмная лошадка. Неоткуда знать, взбредёт ли ему в голову потопить меня».

— Кто они? Все трое выжили? — расспрашивал неумолимо Флэй.

— Выжили, — стонал Джакомо. Им правила боль. На собеседника даже не смотрел. — Пожалуйста, мне так… холодно. Я больше… больше не могу.

Сказанное ничего не меняло, в сущности. Пускай Альдред ощущал, что рискует собственной головой, возвращаясь в стан инквизиторов, попытка не пытка.

В конце концов, никто из его глотки языка не вырывал.

Он всегда мог нагло соврать, перетасовать факты, как его натаскали в учебке. Выбить обратно своё место в Корпусе.

Кроме того, он располагал ценными сведениями и касательно Черной Смерти, и касательно Культа.

Призрачный гарант, но другого у Флэя попросту не имелось. Его могли выслушать. Могли пустить обратно. А могли попросту вздёрнуть за дезертирство. И уж тогда им бы занялся Буассар, как и обещал.

Увы, как таковой выбор отсутствовал.

Ренегат глубоко призадумался над тем, как быть. Между тем командир вытянул из-под атласного халата небольшой меч со сложной гардой в виде восьмерки. Кацбальгер, он же — кошкодёр. Клинок ландскнехтов, но инквизиторский. Сложен в ножнах.

Флэй отвлёкся, посмотрел на оружие и приподнял бровь, уже догадавшись, что скажет чумной персекутор:

— Окажи мне услугу. Альдред, прошу тебя… Никто не решился меня убить. Просто кинули меня тут, как дворнягу. И меч оставили, чтобы я сам покончил с собой. Я не могу… не могу на это пойти. Совсем ни в какую, — без конца лепетал Джакомо.

С Марго и Нико всё обстояло просто: у них кишка тонка. Но даже Шатун, безбожник из племени скорвенов, не стал брать грех на душу. И это странно.

Никто бы даже не увидел, что вопреки кодексу персекуторы убивают своего. Никто бы ничего не доказал. Как посчитал Флэй, эти трое тоже не питали особой любви к капитану. По-видимому, он за эти пять дней успел им набить оскомину окончательно.

— Пожалуйста, Альдред. Сделай это. Для меня, — молил Колонна.

То и дело его голос переходил в хрип. Искажался до скулежа. Чувствовалось, говорил он через силу.

— Я знаю, между нами были разногласия. У тебя был шанс убить меня. Ты им не воспользовался. Я не знаю, почему. Но… вот же он. Пользуйся. Закончи начатое… Теперь я даже буду этому рад. Искренне…

Даже получив серьёзное ранение, Джакомо делла Колонна выжил. Всё же полевой медик из Гаравольи получился выдающийся. Нико наверняка поддерживал жизнь в капитане, как мог. Странно, что из всей «Гидры» заразились только Альдред и командир. Видимо, всё-таки Валентино постарался.

Такое впечатление создавалось, будто с некоторыми людьми Флэй повязан судьбами. Узы с Джакомо же ренегат хотел обрубить на корню. К счастью, тому недолго осталось. Вопрос лишь в том, поспособствовать его смерти, либо же…

Рука предателя потянулась к кацбальгеру. Он осмотрел оружие. Мелковат, но это всяко лучше, чем ничего. Настоящий подарок судьбы. Беглец чуть вытащил его из ножен. Инквизиторский сплав. На безрыбье и рак щука.

Джакомо вымученно улыбнулся, считая, что бывший сослуживец пошёл на попятную. Он прошептал еле слышно:

— Спасибо.

— Где Якорь, капитан? — Ренегата вдруг осенило.

Инквизитор вздохнул, обречённый ждать и послушно отвечать.

— Марго забрала его. Им же и пользовалась. Я… был не в состоянии сражаться. Из-за те… того ранения.

Шутка ли, поступок троицы стал для Альдреда гораздо яснее. Застрельщица послушала ренегата. И сделала всё, как он сказал. Возможно — ключевое слово «возможно» — девушка подговорила остальных, в конце концов, бросить капитана. Тогда, когда для всех стало очевидно: он обуза. Перспективы становились всё благоприятнее.

«Однако ведь. Какая она всё-таки душечка», — отметил про себя Флэй.

Быть может, это его шанс выйти из воды сухим…

— Ну же, Альдред. Чего ты ждешь?.. — не понимал Джакомо.

Командир тут же изогнулся в ожесточённом приступе кашля. Сплюнул чёрную мокроту на мостовую и снова прислонился спиной к колесу. Заскулил от боли.

Беглец посмотрел на него испытующе. Как ни крути, Колонна ещё мог поделиться с ним кое-чем, прежде чем дезертир уберется отсюда.

Персекутор не успел среагировать. Ренегат сорвал с него грязный сатиновый халат. Капитан округлил глаза, не понимая, что происходит. Руки застыли в мольбе. Ему неоткуда было знать, как изменился бывший сослуживец, что у него на уме.

Оружие — это хорошо. Но инквизиторы — из тех, кто сначала бьёт,