Николя остановилась.

– В чем дело?

– Понимаете, я… мне бы очень не хотелось…

– Понятно. Можете не говорить. Боитесь, что ваши показания бросят тень на невиновного, так? Николя, милочка моя, как мне вас убедить, что я могу раскрыть это дело только методом исключения? То, что вы считаете ужасно компрометирующим, на самом деле может спасти репутацию того самого человека, которого вы так хотите выгородить.

– Каким образом?

– Посудите сами. Убит немолодой мужчина, человек, по-видимому, вполне положительный, и убит хладнокровно и жестоко. Вы не хотите давать показаний, которые могут привести к аресту и другим неприятным последствиям. Я вас понимаю и вполне сочувствую. Но, милая моя девочка, подумайте хотя бы на минуту о том, куда нас заведет сокрытие фактов. Последствия могут быть катастрофическими. Вы подтолкнете правосудие к чудовищным ошибкам. Суровая правда заключается в том, что каждый, кто так или иначе оказался замешан в серьезном преступлении, даже чисто случайно, должен понести за это наказание.

– Простите. Наверно, вы правы. Просто в данном случае – я имею в виду леди Бантлинг – все это действительно не так уж важно. Я не хотела придавать большого значения мелочам.

– В этом деле будет много мелочей. Продолжайте. Что случилось? Что она сделала?

Выяснилось, что Николя имела настоящий дар к подробным репортажам. Она детально и красочно рассказала обо всем, что произошло. Аллейн почти воочию увидел, как машина развернулась и остановилась на лужайке. После паузы из нее вышла женщина и осторожно зашагала по доскам на высоких каблуках; на мгновение ее волосы полыхнули в ярком свете фонаря. Она вошла в сад мистера Пириода и исчезла. В верхнем окне горел свет. Эндрю Бантлинг пробормотал: «Так-так, что это задумала моя непредсказуемая мамочка?» Потом они отчетливо услышали, как о стекло звякнуло несколько камешков. В окне появилась фигура в темном халате. «Силы небесные! – воскликнул Эндрю. – Это Гарольд! Сцена под балконом, только наоборот! Видно, она здорово напилась». Леди Бантлинг действительно процитировала «Ромео и Джульетту». «Но что за свет мелькает в том окне?» – продекламировала она, и мистер Картелл раздраженно отозвался: «Господи, Дезире, что ты там делаешь?» Она ответила что-то тоном ниже, и Николя расслышала только одну фразу: «На тропе войны», – на что последовал ответ: «Что за чушь!»

– А потом, – продолжала девушка, – в другом окне тоже зажегся свет, оно открылось, и оттуда высунулся мистер Пириод. Это было похоже на шоу с Панчем и Джуди[61]. Он произнес что-то жалобное вроде: «Что тут происходит?» – и леди Бантлинг ответила: «Ничего-ничего, идите спать, дорогой мой». А он пробормотал: «Хм, надо же. Как странно!» – и закрыл окно. А потом мистер Картелл произнес что-то едва слышно, и она буквально завопила: «Ха-ха! Теперь ходи и оглядывайся!» Тут он тоже закрыл окно, и мы увидели, как леди Бантлинг вышла из сада, пересекла канаву и села в машину. Проезжая мимо нас, она бросила: «Полное ничтожество. Не опаздывайте, милашки!» – и уехала. Эндрю сказал: «Хотел бы я знать, что у нее на уме». И после этого мы вернулись на вечеринку. Леонард и Моппет оказались уже там.

– Леди Бантлинг действительно была пьяна?

– Трудно сказать. Позже она вела себя вполне нормально, а в эпизоде с Пикси действовала быстро и решительно. Вообще она никогда никого не слушает, кроме себя, – заключила Николя.

– Пожалуй. Вы попали в довольно экзотическую и сомнительную компанию, не так ли?

– Ну почему, все было очень хорошо, – быстро возразила Николя. – И Эндрю совсем не экзотический и не сомнительный. Он спокойный и правдивый. Честное слово. Вы сами увидите.

– Конечно, увижу. Спасибо, Николя.

В этот момент дверь гостиной распахнулась, и в комнату влетел взбешенный Эндрю.

– Какого черта?! – воскликнул он. – Что здесь происходит? Хватит мучить мою девушку!

Аллейн покосился на Николя и что-то сухо возразил. Не зная, смеяться ей или возмущаться, она попросила Эндрю не сходить с ума. В конце концов тот успокоился и принес извинения.

– У меня очень вспыльчивый характер, – заявил он тоном человека, сделавшего важное открытие, и с тревогой посмотрел на Николя.

Она только закатила глаза и оставила Эндрю с Аллейном, а сама отправилась в рабочий кабинет. Там Николя нашла вконец расстроенного мистера Пириода, который сидел за столом и писал письмо.

– Это о бедняге Хэле, – объяснил он хмуро. – Его партнеру. Даже не знаю, что ему сказать.

Мистер Пириод попросил Николя остаться: она села на свое место и занялась еще не разобранными записями, охваченная смесью самых разнородных чувств.

…С Эндрю Бантлингом у Аллейна не возникло никаких трудностей. Молодой человек с готовностью рассказал о своих проблемах, включая планы по покупке галереи Грэнтема и тот факт, что мистер Картелл отказался выдать ему нужную сумму денег из наследства. Он также подтвердил рассказ Николя о ночном бдении в машине.

– Не обращайте внимания на мою маму. Думаю, она просто напилась. Ей нравилось изводить Гарольда. Она часто это проделывала.

– Но он ее рассердил, не так ли?

– Конечно, рассердил. Еще как. И меня тоже.

– Мистер Бантлинг, – напомнил Аллейн, – ваш отчим был убит.

– Да-да, верно. Ужасно, правда? Я никак не могу к этому привыкнуть.

– Ему устроили западню, и когда он в нее попал – или скорее упал, – убийца сбросил сверху восьмисотфунтовую чугунную трубу. Она мгновенно размозжила ему череп и вдавила лицом в грязь.

Эндрю побледнел.

– Понимаю, – пробормотал он. – Можете не продолжать. Это отвратительно. Настолько, что я не могу об этом думать.

– Боюсь, что все-таки придется. На этом пока все. Спасибо.

– Да. Конечно. – Эндрю нервно поправил галстук. – Я понимаю, что могу показаться вам бесчувственным, но проблема в том, что я никак не могу это переварить. Слишком уж все чудовищно и нереально.

– Убийство всегда чудовищно. Но к сожалению, реально.

– Ну да. Как вы думаете, я могу вернуться в Лондон? Завтра у меня дежурство. И еще кое-какие дела.

– Важные?

– Да… для меня. Я хотел попросить об отсрочке продажи галереи. – Он посмотрел на Аллейна. – Хотя теперь все изменилось, – пробормотал Эндрю. – Я об этом не подумал.

– И что вы думаете теперь?

– Даже не знаю, – с запинкой произнес он. – Сейчас как-то неуместно об этом думать. Надо обсудить все с Николя. На самом деле… – Эндрю скосил взгляд на Аллейна, – я собирался вернуться сюда и уехать вместе с ней. После того как позвоню маме. Честное слово, не представляю, как она на все это отреагирует.