– И он получил какой-нибудь ответ?

– Нет, – вздохнул Майкл. – Они не смогли больше ничего разузнать. А потом мастера Грининга убили, а мы убежали и спрятались у хороших друзей, по отдельности, и переезжали с места на место, пока мастер Вандерстайн договаривался, чтобы приплыл корабль и забрал нас во Фландрию. Мы знали, что за нами охотятся. На одно место, где скрывался мастер Маккендрик, напали бандиты, как только он оттуда съехал. – Он посмотрел на меня. – Это устроили не вы с вашими союзниками?

– Нет.

– Откуда вы узнали, что сегодня мы будем в порту?

– Было нетрудно догадаться, что вы попытаетесь убраться из страны – и, возможно, с книгами. В порту поставили шпионов. Вы были слишком самонадеянны, проходя через таможню. Вам следовало проникнуть на борт, чтобы никто не знал.

Лиман закусил губу.

– Давайте проясним ситуацию, – сказал ему Барак. – В вашем кружке собрались анабаптисты, которые собирались сменить не только установившуюся в стране религию, но и само общество…

– И когда-нибудь мы сделаем это! В Библии ясно сказано…

Джек прервал эти излияния:

– Группу собрал голландец Вандерстайн, входивший в схожую организацию на материке. И его целью было, в частности, добывать сведения, которые могут подстрекнуть народ к мятежу.

– Да. Папы и государи обманывают народ. Но верующие вроде нас – это дрожжи в опаре. – Бывший стражник говорил нараспев, как проповедник.

– Однако, – сказал я, уже рассердившись, – поскольку вы не знали, что среди вас есть шпион, кто-то почти наверняка работавший на какую-то ведущую фигуру в консервативном лагере завладел книгой королевы и может в любой момент передать ее королю, чтобы разгневать его, как раз когда прибудет посланник папы!

Лиман опустил голову, а я продолжал:

– Вам были нужны деньги на взятки, чтобы украсть книгу королевы. Значительные суммы. Где вы их взяли?

– У мастера Кёрди были деньги. От его торговли. – В глазах Майкла опять зажглась искра. – Видите, мастер Шардлейк, мы поступаем так, как проповедуем, – у нас все общее.

Я вздохнул и повернулся к Бараку и Овертону:

– Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз, с обоими. Николас, ты не принес бы свечу? – попросил я и обернулся к Лиману: – Даже не думайте сбежать, мы будем рядом. Полежите здесь и подумайте о том, что вы натворили из-за своей глупости.

Затем мы вышли, оставив его в темноте.

Мы спустились по лестнице в маленький пыльный вестибюль. Я поставил свечу в подсвечнике на ступени. До нас слабо доносился уличный шум. Я потерял счет времени – должно быть, уже давно минула полночь, и я не знал, когда же придут люди лорда Парра.

– Ну, – спросил я Барака, – что думаешь? Сначала про историю с Бертано.

Джек погладил бороду.

– Если это правда и известие выйдет наружу, то Лиман прав – будут беспорядки на улицах. Я не имею в виду мятеж и переворот, но волнения определенно будут. Нужно отдать им должное, их тактика размещать шпионов в местах, где доступны секретные сведения, окупилась сполна. Но, – мой помощник пристально посмотрел на нас, – если хочешь жестко управлять группой, обладающей секретными сведениями, нужно быть уверенным, что каждому можно полностью доверять. Однако с некоторыми необузданными радикалами… – Он пожал плечами. – Их одурачить нетрудно. Если кто-то постоянно, как попугай, произносит правильные фразы, мне кажется, они все с радостью поверят.

– Да, – согласился я. – Но ты сказал: если это правда насчет Бертано.

Барак хмыкнул:

– Не забывайте, я уже шесть лет далек от политики. Но не забывайте также, и что после казни Анны Болейн у короля не было никаких препятствий, чтобы вернуться в лоно Рима. Однако он не вернулся. – Джек цинично усмехнулся. – Ему слишком нравится власть над Церковью, не говоря уже о деньгах, которые он получает от монастырей. Но есть и кое-что еще. – Он насупил брови, отбросившие на его лицо тени в тусклом свете свечи. – Я знаю, лорд Кромвель считал, что ключ к пониманию короля – помнить, что он действительно верит, будто Бог поставил его главой Церкви в Англии. Вот почему каждый раз, когда он передумывает и меняет доктрину, вся страна должна подчиняться, а то будет плохо. – Мой старый товарищ решительно покачал головой. – Он не отдаст так запросто всю эту власть обратно папе, веря, что сам Господь избрал его, чтобы ее применять.

– А когда Генрих умрет? – тихо спросил Николас.

Я подумал о волочащей ноги развалине, увиденной мною в Уайтхолле, о стонущей фигуре, которую воротом поднимали по лестнице.

– Верховная власть должна перейти к его сыну, – сказал я.

Барак согласился:

– Ничто не может лишить Генриха его права – его долга, как он это видит – передать верховную власть принцу Эдуарду.

– Но как может маленький мальчик, еще не способный иметь собственные суждения, решать, какое направление религии правильное? – засомневался Овертон.

За Джека ответил я:

– Будет регентство или регентский совет, временно, пока Эдуард не повзрослеет. Вероятно, король решит, кто будет править от его имени.

«И это будут не Парры, если королева падет», – подумал я про себя.

– Полагаю, решения по вопросам религии за Эдуарда будет принимать совет, пока он не достигнет восемнадцати лет, – продолжил я вслух. – Это, конечно, теологический нонсенс, но именно так все и будет. Нет, Барак прав: если этот Бертано действительно приедет, он не вернется к папе с клятвой в преданности Генриха в кармане. – Я задумался. – Но я слышал всевозможные истории про то, что делается в Европе. Говорят, папа пытается завести диалог с некоторыми протестантами через свой новый Тридентский собор. Не думает ли Генрих, что можно пойти на какой-то компромисс?

– Какой компромисс? – раздраженно спросил Барак. – Глава Церкви – либо король, либо папа. Третьего не дано. Если б был третий вариант, кто-нибудь уже давно бы его предложил.

Николас покачал головой:

– Но король может думать, что возможен какой-то способ договориться без клятвы в верности папе. Может быть, Бертано послали разузнать об этом? В конце концов, король в этом году стремился повсюду установить мир…

«Да, – подумал я, – потому что знал, что умирает».

– Ты, может быть, прав, Николас. Хорошая догадка.

– Никогда этого не будет, – насмешливо сказал Джек.

– Но кто же в кружке был шпионом? – спросил я. – И кому он доносил?

– Это определенно не Лиман, – заявил Барак. – Он искренне верит, если такое вообще бывает. И не Милдмор: тот ничего не знал про Бертано и книгу королевы. Грининга и Элиаса убили. Вандерстайн – сомневаюсь: он, торжествуя, отправился за Ла-Манш с книгой Анны Эскью. Остаются Кёрди, которого уже не допросишь, и шотландец Маккендрик, который еще где-то здесь. Оба подталкивали Лимана к краже «Стенания».