Она перевела разговор на Эммета, с которым было намного проще.

— Он поехал в кино. Надо же, как быстро выросли эти четверо. У каждого из них теперь своя личная жизнь, — непринужденно сказала Мора.

Похоже, Келли не были уверены, что личная жизнь их дочерей складывается удачно. Одна возвращалась из Дублина недовольная и спала целыми днями. Вторая сидела на кухне и отказывалась от кино и еды. «А ведь такие красивые девушки», — думала Мора.

Впервые за долгое время она подумала об Элен Макмагон. Красота ничего не дала этой женщине. Только привела к трагедии.

* * *

— Разве в таком возрасте женятся? — презрительно сказал Льюис, узнав о предстоящей свадьбе Айви и Эрнеста.

— А почему бы и нет? — Лена заранее знала, что Льюис займет такую позицию, и готовилась к этому. Оправдываться она не собиралась.

— Брось, это смешно. Все знают, что их связь продолжается много лет. Она могла бы переехать к нему или он к ней. Для чего все эти церемонии, клятвы и обеты?

— Это всего лишь ритуал. — Которого она, Лена, никогда не дождется.

— Ритуал, который ничего не значит.

— Он ничего не значит только для таких людей, как мы, — сказала она так, словно это разумелось само собой. — Мы с тобой в таких вещах не нуждаемся, а вот другим они нужны. Тебе часто приходится терпеть то, чего ты не понимаешь. Почему бы не порадоваться за Айви и Эрнеста, если это доставит им удовольствие? — Надо же, она сумела найти нужные слова.

— Ну, если ты так ставишь вопрос… — Казалось, с его души свалился камень. — Что ж тогда давай купим бутылку вина и вечером спустимся к ним. Устроим что-то вроде вечеринки. Напомним, что эта суббота — последняя, которую они проводят как свободные люди. — Льюис широко улыбался, готовясь очаровать всех и вся.

Лена оказалась права. Льюис был душой компании. Он пригласил на вечеринку всех жильцов и предложил им пожелать новобрачным счастья. Каждый принес маленький подарок Эрнест и Айви были тронуты до глубины души.

— Как вы узнали? — шепотом спросила Айви кого-то из новозеландок.

— Мистер Грей сказал. Он хотел устроить что-то вроде праздника, — ответила женщина.

— Льюис — очень добрый человек, — сказала Айви Лене.

— Да, — кивнула та.

Айви смерила ее пристальным взглядом и добавила:

— В глубине души.

Если Льюис сумел обвести вокруг пальца даже Айви, знавшую о неверности Льюиса, о том, с каким трудом Лене удается его удерживать, единственную, кому было известно, что они не женаты, то что говорить о других?

Лена понимала, что вся ее жизнь — сплошное притворство.

— Знаю, — бесстрастно кивнула она.

Казалось, Лена следила за происходившим со стороны, не являясь его участницей. Именно она придумала этот праздник, подавив ревность и зависть к Айви, на которую внезапно свалилось счастье. Айви заслужила его, и Лена была искренне рада за свою хозяйку и подругу.

Она следила за людьми, которые смотрели на красивого оживленного Льюиса, находившегося в центре внимания. «Шулер, — с внезапной злобой подумала Лена. — Мошенник Фокусник Зачем я потратила на него жизнь? Почему не вернулась в Лох-Гласс, к мужу и детям, которым я была нужна?»

Что она делает в этом дурацком Лондоне? Зачем выбивается из сил в агентстве по трудоустройству? Зачем произносит тосты за здоровье Айви и Эрнеста в комнате, забитой едва знакомыми людьми? Этот субботний вечер ей следовало провести дома, в Лох-Глассе.

И тут Лена ощутила сосущую пустоту внутри. Дома? В Лох-Глассе? Интересно, что бы она там делала?

* * *

Вечером Майкл О’Коннор и Клио ехали в Лох-Гласс.

— Знаешь, дома мы не сможем спать вместе, — сказала Клио.

— Ты твердишь это каждые пять минут.

— Я не стала бы это твердить, если бы ты принимал мои слова всерьез.

— Ладно, ладно. Мы ляжем в разных комнатах, а потом ты незаметно проберешься ко мне. Так?

— Нет, Майкл, не так Я родилась и выросла в этом доме. Родители будут держать ушки на макушке и слышать каждый скрип половицы.

— Мы найдем способ обмануть их.

— Нет! — сердито крикнула она.

Он остановился на обочине.

— В чем дело? Из-за чего мы ссоримся?

— Я еще перед выездом из Дублина сказала тебе, что ничего не выйдет, и не хочу, чтобы ты тешил себя иллюзиями.

Взволнованная Клио казалась совсем девочкой. Волнистые светлые волосы и дрожавшая нижняя губа делали ее похожей на малышку.

Он смягчился:

— Ладно, ладно, я тебя понял.

— А как ты себя поведешь, если окажешься в соседней комнате?

— Не знаю. Зависит от моих чувств.

— Пока ты не поймешь, что твои чувства тут ни при чем, мы никуда не поедем. Будем стоять здесь, — сказала она.

— Да? И что ты будешь делать в этой дыре?

— Либо вылезу и проголосую, либо вернусь с тобой в Дублин. — Клио говорила решительно, но уверенности в себе не ощущала.

— Черт побери, мы находимся на полдороге. Я отвезу тебя в Лох… как его там, а потом вернусь к цивилизации.

— Это больше того, на что я рассчитывала.

— Желание дамы — закон.

— Честное слово, Майкл…

— Нет, я должен увидеть это место и понять, ровня ты мне или нет. — Клио решила, что он шутит, и засмеялась. — Я говорю совершенно серьезно, — сказал Майкл. — Отец то и дело спрашивает, что собой представляет племянница Моры Хейз. Похоже, твоя тетушка была изрядной оторвой.

— Оторвой?

— Ветреной особой.

— Тетя Мора? Это что, шутка?

— Отец говорит — точнее, намекает, — что она была девушкой для вечеринок.

— Это хорошо или плохо?

— Это здорово. Она такая же веселая, как и ты. — Майкл подмигнул, но тут же вспомнил, что рассчитывать не на что. Незачем заводить себя, если ничего хорошего дальше не предвидится.

Они ехали по темной сельской местности, мимо деревушек и фермерских домов с освещенными окнами, мимо стад коров, смотревших на них из-за живых изгородей, мимо плакатов, призывавших совершить паломничество в Лурд. Ехали и молчали. Клио понимала, что их отношения дружеских бесед не предусматривают.

Но зато они предусматривали нечто более важное: страстную любовь. Мало кому так везет. Честно. Клио знала, как трудно описать любовь в стихах, живописи или музыке. Ее интимную сторону… близость…

Она смотрела на Майкла, сидевшего за рулем, и гадала, чувствует ли он то же самое. Потом положила руку на его колено:

— Мы очень счастливы, правда?