этот раз судьба оказалась милостива к нашей героине. Летом 1610 года царь Василий был свергнут, и дело о недоплате в царскую казну Андронова было закрыто. В Тушино Федор проявил себя не только как опытный делец, но и хороший политик. Он быстро понял ничтожество Лжедмитрия II и примкнул к партии русской знати, выдвинувшей идею избрать на московский трон польского королевича Владислава. В январе 1610 года он вошел в состав посольства М. Г. Салтыкова к королю Сигизмунду под Смоленск. Польский монарх отнесся к послам исключительно милостиво и пообещал в случае успеха их затеи щедро наградить.

Вернувшись, бывшие тушинцы стали действовать очень энергично и склонили Семибоярщину на свою сторону. В итоге было официально объявлено, что новым царем наречен королевич Владислав. Население начали приводить к присяге новому государю, и под Смоленск к королю отправилось представительное посольство во главе с митрополитом Филаретом и боярином В. В. Голицыным. На этот раз Ф. Андронов не поехал к королю, так как решил, что и дома для него дел предостаточно. Действительно, Сигизмунду требовались «свои люди» при московском дворе. Поэтому уже в октябре 1610 года Андронов получил от короля подтвержение на свой тушинский чин думного дворянина и стал помощником казначея — В. П. Головина. Для торгового мужика из Погорелого Городища такая карьера была просто фантастической.

Несомненно, что родовитые бояре с возмущением встретили появление в Думе торгаша, но хитрый Федор предвидел их реакцию. Чтобы упрочить свое положение, он вошел в доверие к начальнику польского гарнизона А. Гонсевскому и стал нашептывать ему о неблаговидном поведении и тайных умыслах против короля того или иного представителя знати. Более того, он стал писать доносы Сигизмунду на разных дьяков и добился того, что его недруги были смещены. Вместо них были назначены его старые приятели и хорошие знакомцы. Так, думным дьяком Новгородской чети стал бывший овчинник (торговец овчинами) Степан Соловецкий, у денежных сборов оказался попович Василий Юрьев, одним из дьяков — суконник Кирилл Скоробовицкий. Оставшиеся дьяки начали остерегаться слишком прыткого Федора.

Для своих родственников Ф. И. Андронов превратился в благодетеля и покровителя. Он пригласил в столицу из Погорелого Городища Пятуню Михайлова и поручил ему отливать на Денежном дворе серебряную монету из мелких сломанных серебряных вещей. К этому делу были привлечены и Василий Болотников с братом Юрием. В итоге каждый достаточно быстро заработал много денег: Пятуня — 400 рублей, Юрий — 300, Василий — 200. Чтобы совместное производство шло успешнее, Пятуня поселился у Болотниковых.

В это время Евфимия ждала второго ребенка и старалась поменьше выходить на улицу, где было очень небезопасно. Самоуправство польского гарнизона не нравилось многим москвичам. Некоторые даже стали тайно вооружаться и готовиться к расправе с поляками и их русскими прихвостнями. Ближе к концу года появился на свет еще один сын Василия и Евфимии. Его назвали Павлом. На праздник по случаю его рождения были приглашены многие родственники. Среди них были не только Ф. Андронов, Пятуня, но и Богдан Исаков, женатый на сестре Юрия Болотникова, его брат Семен, Григорий и Богдан Морозовы — родственники мужа Аксинии. Последняя осталась в Погорелом Городище вместе с сыном Трифоном, который продолжал торговать в бывшей лавке Андроновых.

Увеличение купеческой семьи способствовало расширению торговых контактов каждого из ее членов. Взаимопомощь и взаимовыручка были главными чертами объединения. В условиях Смуты и междоусобной борьбы эти качества позволили всем не только выжить без потерь и урона, но и получить прибыль. Хотя при покровительстве Ф. И. Андронова дела у московских купцов шли весьма успешно, Василий Болотников решил покинуть столицу и отправиться с товаром в Новгород Великий. Возможно, его беспокоило то, что этот город осаждался шведами и в случае взятия мог быть ограбленным. У Василия же на новгородских складах лежало много различного товара. Кроме того, в закладе находилось 100 золотников жемчуга стоимостью в 200 рублей. Терять все это не хотелось. Забрав с собою кожи для продажи, в конце 1610 года он отправился в путь. Возможно, к весне он предполагал вернуться, но начавшаяся в стране национально-освободительная борьба и шведская оккупация Новгорода его планы сорвали. Разлука с любимой женой и сыновьями продолжалась долгих 7 лет. За это время Болотников наладил торговые контакты с Иван-городом и многими шведскими городами. Капиталы его продолжали расти. Евфимии же пришлось одной заботиться о маленьких детях.

В осажденном Кремле

Евфимии не хотелось разлучаться с мужем в неспокойное время. Но она хорошо понимала, что для купцов торговые дела всегда стояли на первом месте. Взять ее с собой Василий не мог. С сыновьями-малютками во время зимнего путешествия могло случиться всякое. Отныне покровителями молодой матери становились брат Ф. И. Андронов и многочисленные родственники. Следует отметить, что осторожный Юрий Болотников также покинул неспокойную Москву. Более надежным местом жительства для себя он счел Кострому. Видимо, купцы Болотниковы не считали себя политиками и в отличие от Федора Андронова предпочитали заниматься только торговыми делами.

По предложению брата Евфимия переехала в его дом в Китай-городе. Там ее малыши оказались под присмотром бабушки Марьи. В столице все бурлило. Москвичи готовились к схватке с польскими интервентами. 19 марта 1611 года началось восстание. Вооруженные москвичи вступили в бой с польским гарнизоном. В ответ А. Гонсевский приказал закрыть ворота Кремля и Китай-города и отправил зажигальщиков поджечь Белый и Земляной города, т. е. городские окраины. Восставшие оказались среди пожарища и были вынуждены с большими потерями отступить.

Во время этих событий Евфимия с матерью и детьми пребывала в большом страхе. Они не боялись восставших, поскольку по приказу Федора их двор хорошо охранялся, но опасались, что пожар перекинется на их деревянный дом. Но и на этот раз Бог их помиловал. К вечеру, когда огонь в Белом городе поутих, прибежал весь в саже перепуганный Пятуня Михайлов. После отъезда Болотниковых он проживал в их доме. Однако во время пожара тот сгорел со всем добром. Конечно, Евфимии было жаль своего красивого и уютного жилища. Но она знала, что ценных вещей в нем не было — их заранее отвезли в погреба брата. Кроме того, возведение нового дома было не таким уж сложным делом. У опытных плотников всегда были готовые для продажи срубы, из которых очень быстро строили новые хоромы. Правда, оказалось, что на пепелище, в леднике, остались спрятанные Пятуней деньги и ценности. Пришлось приятелю Федора думному дьяку С. Соловецкому дать погорельцу охрану и помочь ему принести спрятанные ценности. Сам Пятуня это сделать боялся из-за рыскавших повсюду шаек грабителей-мародеров. Жалея бездомного племянника, Андронов позволил ему поселиться в пристройке над