она так спешит? Я обернулась. Баронесса стояла почти вплотную к Доминику де Сорель, выводя пальчиком узоры на его груди.

Я поймала умоляющий взгляд Доминика, кажется, он шёл ко мне, но его перехватили. Я услышала томный голосок баронессы:

— Доминик, дорогой, когда же вы наконец сделаете мне предложение? Мы могли бы сыграть свадьбу в августе.

Я прищурилась, ожидая что ответит Де Сорель.

— Боюсь, это невозможно!

— Но почему? Я согласна ждать вас даже до сентября!

— Дело в том, что я не свободен, у меня уже есть невеста, мы помолвлены!

— Как? Почему? Кто она? — сотни вопросов закрутилось у меня в голове, сердце неприятно сжало словно тисками.

А Доминик одним движением отодвинул в сторону растерянную, хватающую ртом воздух баронессу, шагая прямо ко мне.

— Дорогая! — он поднёс к своим губам сначала одну мою руку, затем другую и, поворачиваясь к гостям, громким голосом объявил:

— Господа! Это ещё не все сюрпризы! Мы, я и леди Алиса, хотим объявить вам о своей помолвке!

Сначала воцарилась звенящая тишина, а затем на нас хлынул шквал поздравлений. Я улыбалась, кивая направо и налево, а в груди клокотало:

— Да как он мог?! Даже не спросил меня! И запоздалое — зачем он это сделал?

Да, сюрприз удался! Баронесса быстренько собрала свои манатки и удалилась, сверля меня злобным взглядом. Зато нас плотной толпой обступили остальные дамы и даже господа. Все желали узнать подробности. Крепко держащий меня под руку Доминик отвечал за двоих, мне оставалось только заученно улыбаться и иногда кивать.

Ближе всех старался протиснуться господин Завадский, оно и понятно — такая сенсация, уже завтра утром заголовки его газеты возвестят о нашей помолвке.

Званый ужин получился на славу, городским кумушкам будет что обсудить. Провожая гостей, я не забыла ещё раз пригласить леди в наш СПА салон и озвучить условия пользования бильярдом. Два господина сразу справились о свободных комнатах и, усадив своих дам в пролётки, вернулись в дом.

Доминик, пол вечера не отпускавший меня от себя, отошёл попрощаться с губернатором и его семьёй. Как я поняла, в силу возраста его сиятельство практически не появляется на своем рабочем посту, город полностью находиться в руках земского прокурора.

Не дожидаясь его, я поднялась в комнату, попросив Анну помочь переодеться ко сну и никого ко мне не пускать.

— Устала! — сказала я ей.

Девушка всё мялась, не спеша уходить.

— В чём дела, Аннушка? Что-то случилось?

— Госпожа, что будет с нами, когда вы выйдете замуж?

Вот и она туда же!

— Ну, я ещё никуда не вышла, — я ободряюще улыбнулась, — да и для вас ничего не измениться, будете так же жить в этом доме. Я вас в обиду не дам!

Девушка заулыбалась в ответ и, задёрнув шторы, вышла из спальни.

Сначала думала — ни за что не засну, так была зла на Доминика, но Анна не зря дала мне выпить оставленную Бланкой настойку, уже скоро я задремала, слыша сквозь сон, как топчется на соседней подушке кролик.

Глава 50

По ощущениям я вполне выспалась, но почему в комнате до сих пор царит лёгкий полумрак? Ах, да! Это Аннушка вчера задёрнула шторы. И почему я так не делаю? Отлично ведь выспалась!

Я с удовольствием потянулась и застыла, на меня внезапно накатили воспоминания вчерашнего вечера, а с ними пришла и паника. Доминик Де Сорель, в присутствии самых важных персон Розенвиля, объявил о нашей помолвке! Может, это мне приснилось?

Я перебрала в голове воспоминания, связанные со вчерашним званым ужином и поняла — не приснилось! Зачем он так со мной? Что же теперь делать? Он пошутил, чтобы отвязаться от надоедливых ухаживаний баронессы Де Реджинальд, а мне с этим жить! Я сильно сомневалась в том, что у него серьёзные намерения на счёт моей скромной персоны.

А может, всё дело в моей усадьбе? Ведь он так рвался её заполучить, а я, дура, ещё сама сказала, что дом достанется только моему мужу. Доболталась, идиотка! А ещё граф Де Авердин ляпнул: чтобы указывать мне, что делать, нужно просто на мне женится!

Тогда, может и не пошутил.

Поставил меня в безвыходную ситуацию — не могла ведь я на глазах у всех заявить, что не согласна с его решением. И вообще — меня об этом даже не спросили!

Что же делать? Что же делать? И зачем я вчера так трусливо сбежала? Нужно было поговорить с ним, пока в крови ещё бурлила здоровая злость на него и его поступок!

А ведь после рассказа кролика о том, что Доминик сделал для города, я его даже уважать начала. Назвала своим учителем! И что теперь? Выйти замуж за человека, который меня не любит и даже не считается с моим мнением? Да что там, моё мнение никто даже не спросил!

Посмотрим на ситуацию с другой стороны: хочу ли я за него замуж? Самый завидный холостяк Розенвиля, второе лицо города, после губернатора. Вон как на него баронесса вешалась, сама замуж просилась! Думаю и деньгами он не обижен, состояние имеет. Родословная старинная. И собой хорош — с этим не поспоришь! Как ни крути, кругом одни плюсы, которые перевешивает один жирный минус — он меня не любит!

Что-то сидящее в глубине меня начало жарко нашептывать:

— Ну и что? Ты где-то читала, что договорные браки самые крепкие. Как ни крути, ты кругом в шоколаде. Ведь он тебе нравится. Сильно нравиться! Так, что если бы позвал замуж, ты бы пошла!

Так и позвал, отчего же мне не радостно?

Дом вдруг вздрогнул, кровать подо мной закачалась. Я испуганно подскочила.

— Что, что это такое? Что случилось?

Кролик на соседней подушке сонно приоткрыл один глаз, пробормотав:

— Землетрясение это. Тут часто такое бывает — горы рядом. Сейчас немножко потрясёт и опять стихнет.

Но ничего не стихло, в следующий раз трясануло ещё сильнее.

— Да чтоб тебя! — взвился кролик, подскакивая, — Землетрясение! Выводи всех из дома!

А кто говорил: потрясёт и пройдёт?

Я подорвалась с кровати, вытаскивая из гардероба свой мужской тренировочный костюм, напяливая штаны и на ходу заплетая не расчёсанные волосы в тугую косу.

В коридоре столкнулась с Сержем — секретарём графа Де Авердина.

— Что это?

— Землетрясение, нужно выйти из дома, выводи графа! — крикнула я и помчалась к лестнице.

Прибежав на кухню, застала чудную картину: Аннушка с Марийкой деловито пихают подушки и пледы в шкафы с фамильным фарфором. Посуда попроще уже стояла на полу. Эрих