Но сколько рядом с ними изречений, которые находятся на границе обмана! Это касается отвращения ко всему женскому — характерной черты всех религиозных течений, имевших гностические тенденции, вплоть до катаров. Первородный грех — это появление различий между мужским и женским полом. Рождение Евы, вырванной из тела Адама, — основа смерти. Вот почему энкратиты[64] полностью отвергали сексуальность и брак.

Чтобы попасть в царство, женщины, низшие существа, должны вернуться к изначальному Единству, снова стать мужчинами. Эта тема является центральной в Евангелии от Филиппа и появляется в Евангелии от Фомы: «Симон-Петр сказал им: „Пусть Мария уйдет от нас, ибо женщины не достойны жизни!“ Иисус сказал: „Вот, я привлеку ее, чтобы сделать ее мужчиной — чтобы она тоже стала живой душой, похожей на всех мужчин!“ Ибо каждая женщина, которая будет сделана мужчиной, войдет в

Царство Небесное». Некоторые изречения Иисуса, которых он, несомненно, не произносил, граничат с пантеизмом: «Я свет, освещающий их всех. Я Всё; Всё вышло из меня, и Всё приблизилось ко мне; расколите кусок дерева — я там, поднимите камень, и вы обнаружите меня».

В общем, тот, кто составит список этих внешних источников, часто неполных, противоречивых или немного искаженных, увидит, что в них мало можно найти об историческом Иисусе. Немецкий экзегет и историк Иоахим Иеремиас, проведя долгое расследование, в итоге констатировал, что большинство этих сочинений содержат «лишь легенды и несут в себе следы вымысла. […] Того, что могло бы принести хоть какую-то пользу историку, в них ничтожно мало». Сам он сумел найти там лишь восемнадцать слов, которые могли быть произнесены Иисусом (хотя и они могут быть вольной адаптацией синоптических Евангелий), но в них нет ничего по-настоящему нового. Значит, нужно обратиться к новозаветным текстам, в особенности к каноническим Евангелиям.

Христианские источники

Новый Завет состоит из двадцати семи книг, признанных как канонические всеми крупными церквями и, с некоторыми отличиями, также сирийской и эфиопской церквями. Но, за исключением четырех Евангелий, все эти книги достаточно бедны историческими сведениями об Иисусе. Написанные евангелистом Лукой Деяния апостолов — важнейший и интереснейший источник сведений о жизни христианских общин, о первых проповедях Петра и миссионерских поездках Павла, но не сообщают ничего о земной жизни Иисуса. То же можно сказать и об Апокалипсисе Иоанна, мистическом сочинении, написанном в традиции иудейских видений и пророчеств.

Тринадцать посланий Павла возникли раньше, чем письменные Евангелия. Павел, родившийся в городе Таре в Киликии (нынешняя Турция) между 5 и 10 и. э.; настоящее его имя было Савл. В Послании к филиппийцам он пишет о себе: «обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова».

Павел был родом из зажиточной еврейской семьи, которая, когда ему исполнилось 13 лет, отправила его учиться, чтобы начать карьеру книжника. Вначале его учителем был знаменитый раввин-фарисей Гамалиил Старший, внук Гиллеля, сторонник открытого и терпимого иудаизма. Но вскоре, проявив горячее усердие в религии, Савл встал в ряды преследователей первых христиан и, в частности, участвовал в побивании камнями дьякона Стефана примерно в 36 г. Имея при себе официальные письма, разрешавшие ему выследить других христиан, живших в Дамаске, Савл отправился в этот город, но по пути туда был сбит с ног вспышкой ослепительного света, из-за которой на три дня лишился зрения, и увидел перед собой Иисуса, который спросил его: «Савл, Савл, почему ты гонишь меня?» Это видение перевернуло жизнь Савла. Он отказался от многообещающей карьеры учителя-фарисея, перешел в христианство и принял крещение от некоего Анания. С этого времени он стал неутомимым евангелизатором, объявлял Благую весть о Воскресении в синагогах, затем обратился к «язычникам», иначе говоря к необрезанным, и путешествовал по всему Восточному Средиземноморью, создавая новые христианские общины и поддерживая те, которые уже существовали. Повсюду он провозглашал «Христа распятого и воскресшего», делая смерть и Воскресение Иисуса центром христологии. И, несмотря на древность посланий Павла, это была «высокая» христология, делавшая Иисуса Сыном Бога, который явился в этот мир, чтобы спасти грешников.

Павел, хотя и был одним из современников Иисуса, не знал Иисуса «во плоти», но собрал много свидетельств об Иисусе, живя среди тех, кто видел и слышал его. Получив сведения от Петра, от Иакова Праведного и от двух своих дорожных спутников, Силы и Варнавы, которые долго жили в Иерусалиме, Павел много знал об общественной жизни Иисуса и о главных этапах его служения. К несчастью для историка, в посланиях Павел мало писал об этом.

Его Послания к фессалоникийцам, к коринфянам, к галатам, к римлянам, к Титу, к Тимофею, к Филимону, к колоссянам и к ефесянам — это письма по определенному случаю, проповеди и апостольские наставления, предназначение которых — поддержать веру в христианах, а не изложить основы веры и не передать сведения об Иисусе. Единственное исключение — Первое послание Павла к коринфянам, в котором он, из-за кризиса, который переживала эта община по причине пробелов в учении и неаккуратного внесения благотворительных взносов, он почувствовал, что обязан напомнить фундаментальные положения; эти его напоминания имеют огромную ценность потому, что позволяют нам заглянуть в прошлое, более далекое, чем 50-е гг. (поскольку считается, что Павел возобновляет в памяти верующих то, что им известно уже очень давно). Он сообщает нам слова, сказанные Иисусом над хлебом и вином во время последнего ужина — Тайной вечери, пишет о смерти Иисуса, о смысле, который Иисус захотел ей придать, о положении Иисуса в гробницу, о его Воскресении, — и строго отделяет то, что проповедовал Учитель, от того, чему учит он сам, следуя за Учителем. «Это я говорю, а не Господь». И в другом месте: «А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь». В посланиях, особенно в тех, которые называют Протопавловыми[65], присутствуют несколько рассеянных по их текстам сведений, которые входили в первоначальные христианские сочинения и позже были повторены в Евангелиях: Иисус, происходивший по плоти из рода царя Давида, имел предназначение обратиться к народу Израиля, а не к «язычникам». Скудная добыча!

Если обратиться к переписке других учеников, разочарование будет таким же большим. Их письма — это наставления по поводу морали, которые, конечно, важны для истории христианства; призывы к святости и братской любви, напоминание адресатам сказанного в Писании, богословские рассуждения о спасении в Иисусе Христе, о вечной жизни, о парусин[66] и Судном дне для праведников — но ничего об историческом Иисусе. Ничего нет в соборном послании Иакова, «брата Господня», который возглавлял первую иудеохристианскую общину Иерусалима; ничего — в посланиях Иоанна, кроме того, что он пишет с властной уверенностью свидетеля; ничего в Первом послании Петра. Второе его послание является исключением: в нем глава апостолов настаивает на верности своего свидетельства и в короткой фразе утверждает реальность Преображения Иисуса.