Размещение миллионов людей под открытым небом и без всякой возможности снабжения их продовольствием стало бы гарантией эпидемий и массовой гибели. Ну, и где-то в апреле 1945-го Альберт Шпеер пришел к выводу, что все кончено и надо думать о будущем.

В результате этих размышлений он сделал следующее:

1. Отказался следовать приказу.

2. Записал на пластинку обращение к германскому народу с призывом ни в коем случае не выполнять приказания о поджогах, взрывах, затоплениях шахт, разрушении заводов и всего прочего в регионах Германии, занимаемых союзниками. Пластинку эту он отдал гауляйтеру Гамбурга с наказом пустить ее в эфир в случае, если Шпеер из Берлина не вернется.

3. С большим трудом и риском для жизни добрался из Гамбурга до Берлина, явился в рейхсканцелярию и лично доложил Гитлеру о том, что сделал.

И даже объяснил, что есть чувство долга и ответственности – и поэтому он отказался выполнить приказ, – и есть чувство лояльности по отношению к другу и покровителю – и поэтому он явился к своему фюреру лично и готов понести назначенное ему наказание. Гитлер выслушал Шпеера, с увлажнившимися глазами пожал ему руку и отпустил из бункера живым.

Как это было на самом деле, мы не знаем [7].

В свои мемуары Шпеер этот эпизод не включил, он был озвучен только в интервью французской газете через много лет после войны, и биограф Шпеера, Гитта Серени (Gitta Sereny), говорит, что скорее всего, это ложное воспоминание.

Шпееру хотелось, чтобы разговор протекал именно так – и он его придумал.

Трудно сказать, может быть, она и права. Но как бы то ни было, у нас есть два надежно установленных факта: Шпеер действительно саботировал приказ Гитлера, и он действительно, рискуя жизнью, вернулся в Берлин для встречи со своим фюрером.

Может быть, это отвечало его представлениям о германской верности.

Примечания

1. Общая площадь бункера составляла всего 250 квадратных метров, и в нем числилось 30 помещений. Но это считая все помещения, даже вентиляционные колодцы и встроенные шкафы.

2. По замыслу Гитлера, постройка должна была отражать господство национал-социализма и поражать своими размерами (длина 441 м). Шпеер воздвиг здание всего за один год.

3. Строго говоря, Эрнст Кальтенбруннер был третьим по счету начальником RSHA – после гибели Гейдриха какое-то время обязанности главы Управления Гиммлер выполнял сам.

4. Паладин (лат. palatinus, букв. «дворцовый») – название высших придворных, военных и гражданских чинов при дворе римских и византийских императоров; рыцарь из высшего сословия, фанатично преданный какой-либо идее или какому-либо человеку.

5. Ian Kershaw. Hitler. Vol. 2. P. 801.

6. Йозеф (Зепп) Ди€трих (нем. Josef Dietrich) – оберстгруппенфюрер СС и генерал-полковник войск СС. Одно время был личным телохранителем Гитлера. B 1944 году командовал 6-й танковой армией СС. С марта 1945 года вел боевые действия в Венгрии.

7. Визит Шпеера довольно подробно описан в книге: H. R. Trevor-Roper. The Last Days of Hitler. New York: The Macmillan Company, 1947. P. 135–136.

I

У М. A. Алданова [1] есть рассказ «Астролог», действие которого происходит в Берлине 1945-го, в конце апреля, то есть в те самые дни, о которых мы говорили. Главный герой – некий Профессор – так его Алданов все время и называет, – который на жизнь себе зарабатывает гаданием и прорицаниями. Он жулик, конечно, и гадает на чем угодно – и по звездам, и по ладони, и по картам.

И в принципе не любит обманывать людей, но жить-то надо…

И вот Профессор получает письмо – по газетному объявлению к нему за консультацией обратилась некая дама, и она желает посоветоваться с ним, знаменитым доктором оккультных наук, о чем-то крайне для нее важном.

Профессор по накатанной долгим опытом схеме пишет ей письмо следующего содержания:

«…Ваш полный гороскоп обойдется Вам в двести (200) марок. С рядовых клиентов я обычно беру вдвое больше. До войны мне случалось составлять гороскопы представителей англо-американской плутократии, как Франклин Рузвельт, Рокфеллер, Вандербильт, герцоги Вестминстерский и Норфолькский, сэр Вальтер Скотт. Они платили мне тысячи долларов, которые я почти целиком отдавал на благотворительные дела.

В ожидании Вашего скорого ответа прошу Вас принять уверение в моей совершенной преданности. Heil Hitler!»

Конечно, представлять в качестве бывших клиентов сразу и Рузвельта и Вальтера Скотта несколько смело, но Профессор знает, как глупы люди. Однако знает он и то, что о плутократии следует отозваться негативно и что не поставить в конце письма «Heil Hitler!» было бы неосторожно.

Дама явилась на консультацию – и ее визит прошел замечательно.

Как Профессор и ожидал, речь пошла о ее суженом, и вопрос был вполне обычным – женится он на ней или нет? Конечно же, ей было туманно отвечено, что скорее «да», чем «нет», и дама заказала новый гороскоп, на этот раз на своего возлюбленного. Профессор запросил у нее необходимые сведения – в частности, день зачатия жениха.

Дама спросила – как же можно знать день зачатия человека?

Профессор объяснил, что в крайнем случае его устроил бы и день рождения и даже не обязательно точный – разница в два-три дня особого значения не имеет.

Дама подумала и в качестве дня рождения назвала 22 апреля 1889 года, вызвав у Профессора мысль, что «ее голубчик не так уж и молод».

Дама ушла, но тут к Профессору буквально ворвался новый клиент, который никакого визита не назначал.

Был он груб, напорист, вошел без приглашения и задал поразительный вопрос: знает ли Профессор будущее и не может ли предсказать ему судьбу его главного врага?

Нечего и говорить, что работать с таким клиентом Профессору не хочется, но и отказать ему тоже нельзя. Следовательно, придется гадать на главного врага, и сделать это надо так, чтобы результаты и не рассердили клиента, и внушили ему доверие.

Профессор, конечно, жулик, но в своем деле он специалист, в прикладной психологии разбирается очень неплохо, и он начинает гадание на картах с целью прощупать своего неприятного заказчика:

«…Показания небесных светил… желательно пополнять показаниями волшебных карт. Есть разные системы гадания по картам. Я, например, никогда не пользуюсь древней системой египетского тарока, потому что в нем все основано на сопоставлении судьбы человека и букв еврейского алфавита. Это было бы несогласно с предначертаниями Фюрера. Каждая буква еврейского алфавита, как мне известно из обличительной литературы, что-то означает. Так, буква «шин» означает близкое сумасшествие, а буква «ламед» – виселицу…»

Все в речи Профессора хорошо взвешено и подогнано друг к другу. Он НЕ пользуется системой, основанной на еврейском алфавите, но кое-что знает о ней. Из обличительной литературы, разумеется. А пока в ход идут знаковые слова – «близкое сумасшествие» и «виселица»