Вскоре мой Морис уехал, но не стал возвращаться к своим друзьям в Бостоне, а забросил свои занятия и стал неутомимым путешественником: он обошел больше земель, чем сам ветер. Иногда он нам пишет несколько строк, и так мы и узнаем, что он еще жив, но за четыре года повидать сына он приезжал только раз. Появился у нас облаченный в шкуры, обросший бородой и черный от солнца, похожий на кентуккийца. В его возрасте никто не умирает от разбитого сердца. Морису нужно только время — чтобы устать. Шагая и шагая по миру, он постепенно успокоится и однажды, когда уже не сможет сделать ни шагу от усталости, поймет, что от боли нельзя убежать — ее нужно приручить, чтобы она тебя не беспокоила. Тогда он сможет почувствовать рядом с собой Розетту — что она его сопровождает, — как чувствую ее я, и, быть может, вновь обретет сына и снова займется искоренением рабства.

У нас с Захарией родился еще ребенок, Оноре, он делает уже свои первые шаги, держась за руку Жюстена, своего лучшего друга и племянника. Мы хотим еще детей, хотя дом этот нам уже маловат, да и мы немолоды, моему мужу уже пятьдесят шесть, а мне сорок, но нам бы хотелось состариться в окружении многих детей, внуков и правнуков — свободных.

Мой муж и Флёр Ирондель все еще содержат игорный дом, и с ними все так же имеет общие дела капитан Ромейро Толедано, который бороздит Карибское море, перевозя товары и беглых рабов. Захарии не удалось получить кредит, поскольку законы стали еще более жестки к цветным, так что его желание создать целую сеть игорных домов так и не было реализовано. Я же очень занята детьми, домом и лекарствами для доктора Пармантье, которые готовлю теперь на своей собственной кухне, но по вечерам нахожу время на чашку кофе с молоком во дворике с бугенвиллеями в доме Адели, куда приходят поболтать соседки. Мадам Виолетту мы видим реже, потому что она сейчас в основном встречается с дамами из «Общества синей ленты». Все они очень заинтересованы в своей дружбе с ней, поскольку она ведет балы и может повлиять на судьбу их дочерей в plaçage. Виолетта больше года тянула с примирением с Санчо, поскольку желала наказать его за шашни с Ади Супир. Она-то знает мужскую природу и вовсе не ждет от мужчин верности, но требует, чтобы, по меньшей мере, любовник не унижал ее, прогуливаясь по дамбе с ее соперницей. Мадам не удалось женить Жан-Мартена на богатой мулатке, как она планировала, потому что парень остался в Европе и не думает возвращаться. Лула, которая из-за преклонного возраста — ей, должно быть, за восемьдесят — уже еле ходит, поведала мне, что ее принц оставил военную карьеру и живет с Исидором Мориссе, этим извращенцем, который вовсе и не ученый, а агент Наполеона или братьев Лафитов, салонный пират, как заверила она, вздыхая. Мадам Виолетта и я больше никогда не возвращались к разговорам о прошлом, и после стольких лет хранения тайны мы и сами поверили, что она и есть мать Жан-Мартена. Я очень редко думаю об этом, но мне очень хотелось бы, чтобы однажды собрались вместе все мои дети: Жан-Мартен, Морис, Виолетта, Жюстен и Оноре и другие дети и внуки, которые у нас еще будут. В этот день я соберу друзей, приготовлю лучшее креольское гумбо во всем Новом Орлеане, и до самого рассвета будет играть музыка.

У нас с Захарией уже есть своя история: мы можем оглядываться в прошлое и считать те дни, что прожили вместе, складывать и беды, и радости. Так и создается любовь — без спешки, день за днем. Люблю я его как всегда, но чувствую себя с ним удобнее, чем раньше. Когда он был красив и все им восхищались, особенно женщины, которые ему недвусмысленно себя предлагали, я боролась со страхом, что суета и искушения отнимут его у меня, хотя он и ни разу не дал повода для ревности. Теперь же нужно знать его сущность, как знаю я, чтобы понять, чего он стоит. Я уже и не помню, каким он был; мне нравится его странное разбитое лицо, повязка на мертвом глазу, шрамы. Мы научились не спорить по мелочам, только если из-за чего-то важного, а это уже немало. Чтобы избавить мужа от беспокойства и тревоги, я пользуюсь его отсутствием, чтобы развлекаться по-своему, в чем и состоит преимущество быть замужем за очень занятым человеком. Ему не нравится, когда я хожу босой по улицам, потому что я уже не рабыня, не нравится, когда я сопровождаю отца Антуана, когда он оказывает благодеяния грешникам в Эль-Пантано, потому что это опасно, не нравится, что я хожу на bambousses на площадь Конго, потому что эти развлечения слишком примитивны. Ни о чем таком я ему и не рассказываю, а он меня не спрашивает. Вот вчера я танцевала на площади под звуки волшебных барабанов Саните Деде. Танцевать, только танцевать. Иногда приходит Эрцули, лоа-мать, лоа любви, и вселяется в Зарите. И тогда мы вместе с ней галопом скачем повидать моих мертвых на острове под морем. Вот так оно есть.