после Екатеринодара, эти канцелярии соединились со своими частями, так же как и вся хозяйственная часть полка. Стали приводиться в порядок списки наличного состава, списки и подсчет выбывших чинов. Но это было нелегкое дело и даже полностью неосуществимое: прибывающие в часть чины во время боев, не успев быть занесенными в списки, выбывали из строя и оставались лишь приблизительные сведения о численном составе, если они случайно оставались у командиров рот.

Оказалось, что из полка, только за короткий период ставропольских боев, выбыло до 500 человек. В ротах оставалось по 30—40 штыков и лишь в 2—3 доходило их до ста. Половина пулеметов после армавирских и ставропольских боев находилась в обозе из-за выбытия пулеметчиков. В полку насчитывалось всего до 700 штыков при 20 пулеметах и конной сотне. Сила слабая, каковую полк не имел за весь 2-й Кубанский поход.

Об этом периоде Добровольческой армии генерал Деникин писал: «Пехота перестала существовать». Другие основные полки армии были в значительно меньшей численности, чем 1-й Офицерский генерала Маркова полк, и их оставалось только отвести в резерв на пополнение, вернее, на формирование. 3-я дивизия в боях у Ставрополя потеряла раненым своего начальника дивизии, полковника Дроздовского, через 2 месяца скончавшегося от ранения. Корниловский ударный полк – своего командира полковника Индейкина – убитым.

1-я дивизия находилась лишь на временном отдыхе, чему позволила обстановка: красная Ставропольская армия понесла огромные потери, потеряла свою наступательную способность и перешла к обороне верстах в 20 восточнее Ставрополя.

На 4-й и 5-й день отдыха Марковский полк получил большое пополнение в 800 человек, в их числе свыше 300 офицеров. Роты стали силой около 100 штыков каждая, на 7-ю и 9-ю роты (офицерские) – свыше 200. Стали в строй и почти все пулеметы. В 1500 штыков полк представлял уже большую силу. Боевой подготовки пополнение в массе не требовало. Но полк уже не мог быть той сплоченной, с единым духом силой, которой он был раньше. На это же требовалось время, даже в отношении офицерского пополнения, состоящего не из добровольно пошедших на борьбу, а из мобилизованных на территории армии и, главным образом, на Дону, из числа не казаков, в городах Ростов, Нахичевань, Таганрог. Это были те, которые в конце семнадцатого и начале восемнадцатого годов митинговали и не желали поступать в Добровольческую армию. Теперь их обязывали выполнить долг перед Родиной.

Неловко чувствовали себя эти офицеры, хорошо обмундированные, одетые по-зимнему, прибывшие с полными чемоданами. Разительный контраст с марковцами. Чтобы загладить свою вину, они проявляли себя до щепетильности дисциплинированными, готовыми перенести все тяжести службы, быть такими же, как и остальные. Но… у них не будет марковской воли, порыва; они покажут внешне дисциплинированность, но не проявят полной дисциплины. Пройдет некоторое время – и от этого офицерского пополнения в полку почти никого не останется: офицеры уйдут из полка по ранениям и болезням, но по выздоровлении мало кто из них вернется в полк. Они где-то устроятся в местах более «тепленьких», спокойных; может быть, даже в других строевых частях, но с репутацией более скромной. Офицерский кадр марковцев как составляли, так и будут составлять только те, кто вступил в полк до Ставрополя, т. е. пошел в Добровольческую армию добровольно.

В Ставрополе в полк прибыло и еще одно «пополнение»: назначенный его командиром «на законном основании» – генерального штаба полковник Гейдеман. О нем марковцы знали лишь, что он был начальником штаба 1-й пехотной дивизии. Это говорило им о близости его к полку. Но, когда они увидели его, его благородную внешность, в глазах ум и волю; когда в его словах и действиях определили не формалиста, а глубокого и серьезного начальника; когда он ставил себя как бы представляющимся полку и получившим честь командовать им, а не делающим формальный смотр ему, то все сочли полковника Гейдемана своим достойным командиром. Даже его несколько грузная фигура не поколебала мнение, что для их полка, как легкой, подвижной пехоты, нужен такой же легкий и подвижной командир, каким был, например, генерал Марков. Его помощником и заместителем был назначен полковник Булаткин. Временно командовавший полком полковник Наркевич не получил назначения и оставил полк.

Все еще не собрался целиком 1-й артиллерийский тяжелый дивизион: не было двух его взводов и одно сверхштатное орудие находилось с отрядом особого назначения – в охране Вел. Кн. Николая Николаевича, жившего в оставленном немцами Крыму. В этом отряде было человек 20 марковцев.

Зимний поход в горах Ставропольской губернии

Отброшенная от Ставрополя Северо-Кавказская красная армия утвердилась в восточной части Ставропольской губернии. Главная масса ее, силой в 70 тысяч штыков и сабель, базировалась на с. Петровском, пункте, в котором сходились железнодорожные линии от сел Дивного и Благодарного и от города Ставрополя. Не будучи полностью отрезанной от центра России, используя Волгу, она получила оттуда необходимое боевое снабжение. Перед Добровольческой армией стояла задача – ликвидация этой армии. Выполнение задачи генерал Деникин возложил на два корпуса: 1-й армейский генерала Казановича и 1-й конный генерала Врангеля.

1-й армейский корпус был составлен: из пех. бригады генерала Тимановского – Марковский и Кубанский полки; конного отряда генерала Колосовского – 1-й конный офицерский генерала Алексеева полк и «Марковский» конный дивизион (4 сотни и 10 пулеметов); и, приданной ему, казачьей дивизии генерала Покровского. Ему предстояло действовать в гористой местности к югу от железной дороги Ставрополь—Петровское. 1-му конному – к северу, более равнинной.

16 ноября бригада генерала Тимановского сосредоточилась в с. Старо-Марьевка, в 20 верстах к востоку от города Ставрополя. Погода была морозная, земля покрыта снегом. Зима, которую ожидали с беспокойством, наступила.

17 ноября. Рано утром бригада выступила в направлении на д. Кононовку. Дорога все время шла на подъем. Мороз крепчал. На одном из перевалов колонна была обстреляна артогнем. Перейдя к вершине следующего перевала, колонна остановилась, и полкам были даны задачи: Офицерскому – взять д. Кононовку, Кубанскому – правее, ряд хуторов Ахвердова.

Офицерский полк развернулся двумя батальонами и перешел в наступление. Выйдя на хребет, марковцы увидели в полутора верстах впереди, у подножия следующего хребта, деревню. К ней шел пологий, совершенно голый скат. Наступление «в лоб», с охватом деревни справа и слева.

Красные развили сильнейший огонь, под которым роты в центре стали залегать. Охват деревни с флангов встретил препятствие: красные занимали позиции и на хребте, круто подымавшемся над деревней. Сильная их контратака на правый фланг полка принудила его к отходу, и лишь выдвинутые три роты резервного батальона задержали красных и отбросили их. Однако нового