V. Вообще ко всем мероприятиям, имеющим обобществление еще в пределах буржуазного государства, тех или иных отраслей народного хозяйства, П. С.-Р. усвоит положительное отношение постольку, поскольку демократизация политического строя и соотношение общественных сил, равно и самый характер соответствующих мероприятий, будут давать достаточно гарантий против увеличения таким путем зависимости рабочего класса от правящей бюрократии. Тем самым П. С.-Р. предостерегает рабочий класс против того «государственного социализма», который является отчасти системой полумер для усыпления рабочего класса, отчасти же своеобразным государственным капитализмом, сосредоточивая различные отрасли производства и торговли в руках правящей бюрократии ради ее фискальных и политических целей.

Партия С.-Р., ведя непосредственную революционную борьбу с самодержавием, агитирует за созыв Учредительного собрания на указанных выше демократических началах для ликвидации самодержавного режима и переустройства всех современных порядков в духе установления свободного народного правления, необходимых личных свобод и защиты интересов труда. Свою программу этого переустройства она будет как отстаивать в Учредительном собрании, так и стремиться непосредственно проводить в революционный период.

Эмма ГОЛЬДМАН. ЧТО Я ДУМАЮ…

«Что я думаю» было часто темой известных писак. Ходили настолько безкровные и безжизненные истории обо мне, что не удивительно, что у среднестатистического человека уже при простом упоминании имени Эмма Гольдман ёкает сердце. Действительно, жаль, что мы не живем больше во времена, когда ведьм сжигали или мучали у столба, чтобы изгнать из них злой дух. Ведь Эмма Гольдман – несомненно ведьма! Хотя она и не пожирает младенцев, она же занимается куда более плохими вещами. Она изготавливает бомбы и играет в свои игры с коронованными особами! Б-р-р-р! Это впечатление, которое имеет обо мне и моих убеждениях общество. Поэтому надо действительно быть весьма благодарным «The World» за то, что дает своим читателям хотя бы возможность узнать, каково моё мнение в действительности.

Тому, кто изучает историю прогрессивного мышления, пожалуй ясно, что каждая идея была неверно представлена в ее начальных стадиях и что представителей таких идей оклеветывают и преследуют. Даже не нужно возвращаться на две тысячи лет назад, во время, когда тех, кто верил в Христа, бросали на арену или в тюрьму, чтобы понять, насколько мало бывают поняты великие мысли или серьезные мыслители. История прогресса написана кровью тех мужчин и женщин, которые осмелились связать себя с непопулярной идеей, как, к примеру, право черных на собственное тело или право женщин на собственную душу. И если уж всему новому с незапамятных времен отвечают сопротивлением и проклятием, то почему бы не надеть терновый венец и на мои мысли?

«Что я думаю» представляет собой скорее процесс, чем нечто окончательное. Определенности – для богов и правительств, не для человеческого рассудка. Может быть, что формулировка свободы по Герберту Спенсеру как политическая основа общества является одной из самых важных в своем роде; жизнь, тем не менее, означает больше, чем формулы. В борьбе за свободу, как хорошо подметил Ибсен, это прежде всего борьба за свободу, не столько ее достижение; она раскрывает все самое сильное, крепкое и прекрасное в человеческом характере.

Анархизм шагает вперед, как процесс, не только «мягкой поступью» и защищает все, что является полноценным творческим в плане органичного развития. Он показывает себя как отчетливый протест самого воинственного толка. Он представляет собой бескомпромиссную, упрямую и проникающую силу, чтобы отразить и одолеть интенсивные нападения и любую критику тех, кто в действительности дует в последние трубы распадающейся эры. Анархисты – ни в коем случае не пассивные наблюдатели в театре социального развития; напротив, у них весьма позитивнные представления о целях и методах.

Чтобы я могла выразиться, не занимая много места, так ясно, как только возможно, да будет мне разрешено предпринять тематическое разделение того, «что я думаю».

1. касательно собственности

«Собственность» означает владение вещами и препятствование остальным в пользовании этими вещами. Пока производство отвечало нормальному спросу, существование институционно охраняемой собственности еще могло быть оправдано. Стоит только спросить экономистов, чтобы увидеть, что продуктивность работы чудовищно возросла в последние десятилетия, что она превышает потребность в сотни раз и что она сделала собственность не только препятствием людского благосостояния, но и блокадой, даже смертельным барьером на пути какого-либо развития. Частное владение вещами обрекает миллионы людей на бытие ничтожеств, живых трупов без оригинальности или воли к инициативе, человеческих машин из плоти и крови, которые водружают горы богатств для других, а сами расплачиваются за это собственным серым, скучным и жалким существованием. Я убеждена, что не может быть никакого действительного благополучия, общественного достатка, пока он оплачивается человеческой жизнью – молодой жизнью, старой жизнью и образующейся жизнью.

Все радикальные мыслители объявляют, что основная причина этого ужасного положения заключается в том, что (1) человек должен продавать свою рабочую силу и (2) его стремления и его мышление подчинены господину. Анархизм – это единственная философия, которая хочет и может изменить эту унизительную ситуацию. Он отличается от всех остальных теорий тем, что утверждает, что только развитие человека, его телесное самочувствие, его духовные способности и врожденные предрасположенности должны определять род и условия его труда. Так же физическая и духовная оценка каждого должны определять, сколько ему потреблять. Я полагаю, реализовать это можно будет только в таком обществе, которое строится на добровольном сотрудничестве производительных групп, общин и сообществ, которые заключаются свободно, и которое, движимое равенством интересов, вероятно разовьется в свободный коммунизм. Не может быть свободы в широком смысле этого слова, никакого гармоничного развития, пока поведение каждого определяется большей частью экономическими и профитабельными интересами.

2. касательно правительства

Я убеждена, что правительство, организованная власть и государство служат только тому, чтобы поддерживать и защищать собственность и монополию. Пользу они приносят только в этой функции. Что касается их функции как развивающих индивидуальную свободу, человеческое благополучие и общественную гармонию, которые представляют собой действительный порядок, то правительство было отвергнуто как непригодное всеми великими умами мира.

Поэтому я верю с моими анархистскими товарищами, что все законы, законодательные права и конституционные учреждения представляют собой нападения. Они еще никогда не побуждали человека делать то, что он по своему уму или темпераменту не мог бы или не хотел бы делать; и они ни разу не предотвратили что-либо, к чему человек был принужден тем же диктатом.

Красочное описание в «Человеке с крюком» Миллета, мастерское произведение Мойнира о шахтерах, которые помогли поднять труд из его унизительного положения; описание низов общества у Горького; психологический анализ человеческой жизни у Ибсена; к этому никогда бы не могло побудить правительство; точно так же, как дух, побуждающий человека спасать утопающего ребенка или раненую женщину из горящего дома, когда-либо будет вызван к жизни правительственным постановлением или полицейской дубинкой. Я верю – нет, я знаю точно, что все доброе и прекрасное в человеке, не важно кто он, выражается и проявляет себя не из-за правительства, но как раз ему вопреки.