Сальдур оторвал перепелиную ножку.

– Ну, не совсем. Я не общался с патриархом. Я никогда его не видел. – Он показал ножкой на картину. – Это самая близкая моя встреча с патриархом церкви. Порой я гадаю, а существует ли он. Может, Нилнев умер десять лет назад, а архиепископ никому не сообщил. Галиен вполне мог так поступить – и концы в воду. Однако архиепископ вручил мне послание, которое, по его словам, получил из рук самого Нилнева. – Сальдур достал из кармана запечатанное письмо и отдал Тайнуэллу.

Епископ Альбурнский сломал печать, прочитал письмо и улыбнулся.

– Не возражаете? – спросил Сальдур, протягивая руку.

Тайнуэлл покачал головой и передал ему послание.

Сальдур пробежал его взглядом.

– Что ж, это большая честь. Патриарх предоставил вам самолично выбрать нового короля. Разумно. Вы знаете свое королевство и лучше всех можете оценить претендентов. – Сальдур проглотил великолепный кусок перепела и потянулся к кувшину, в котором, как он надеялся, было вино. – Вы позволите?

– Разумеется.

Сальдур наполнил кубок жидкостью, увы, оказавшейся медовухой. Он ее не любил. Епископ поднял испачканный жиром палец.

– Главное – выбрать того, кто согласится уступить бразды правления, когда наступит нужный день.

– А он наступит? – осведомился Тайнуэлл.

Сальдур вскинул брови. Подобный вопрос граничил с ересью, но то же самое можно было сказать и о картине за его спиной, которую заказал основатель церкви Нифрона. Вот почему подобное запрещено законом. Соблазн ведет к ошибкам.

– Очень на это надеюсь, – ответил Сальдур. – Иначе я зря убил целую королевскую семью и десяток бюрократов в придачу.

Тайнуэлл выпрямился.

– Гибель «Вечной империи» – ваша работа?

Сальдур кивнул.

– Но это не… Подождите, как вам удалось подстроить бурю?

– Никакой бури не было. Она существовала лишь в истории, которую мы распространили. А поскольку мы поведали всем об ужасном шторме за несколько дней до предполагаемого прибытия «Вечной империи», никто не счел гибель корабля странной.

– И как же он затонул?

– «Вечная империя» была великолепным судном. Новым, современным трехмачтовым четырехпалубным фрегатом. Имелась даже носовая фигура в виде крылатой женщины. Рейнолд не поскупился. Я не мог впустую пожертвовать тем, что еще может пригодиться будущей империи.

– Значит, он не затонул?

– Сейчас корабль стоит в гавани Аквесты, где с него снимают все приметные детали. Мы добавили симпатичные зеленые флажки и переименовали его в «Изумрудный шторм». Согласитесь, звучит поэтично.

– А что случилось с королевской семьей?

– Ее отпустили. – Сальдур с усмешкой наблюдал за реакцией собеседника. В своей роскошной обители Тайнуэлл вел себя самодовольно, однако его великолепная жизнь была столь же хрупкой, как и любая другая. До установления новой империи все они были тенями, которые прячутся от света.

– Но… но…

Подняв вторую запачканную руку, Сальдур прервал Тайнуэлла:

– Отпустили в море, в нескольких милях от берега… со связанными руками.

– Ясно.

Сальдур взял хлеб и отломил кусок.

– Кого же вы выберете?

– Что? – переспросил Тайнуэлл. Его глаза бегали, без сомнения, он представлял, как королевскую семью, их родственников и всех королевских распорядителей швыряют за борт.

– Если верить слухам, вы собираетесь устроить состязание. Это правда? Лично я считаю данную идею не слишком удачной.

Не слишком удачной. Это было преуменьшение века. Разумеется, все можно было подстроить таким образом, что нужный кандидат одержит победу, но вдруг случится нечто непредвиденное? Тогда на троне окажется «неправильный» король, и понадобится еще один несчастный случай. Слишком много несчастных случаев вызовут подозрение. Нет, состязания опасны своей непредсказуемостью.

Тайнуэлл криво улыбнулся. Сальдуру было не до смеха.

– Это не игра. Мы это делаем не для собственного удовольствия.

– Вы занимаетесь своим престолонаследием, а мне предоставьте заниматься моим.

Этот плохо скрытый намек на неудачу в Меленгаре Сальдур воспринял как незаслуженную пощечину. Он помог Тайнуэллу избавиться от альбурнского короля-монархиста – что всегда было самой сложной частью, – и коллеге-епископу следовало быть более благодарным.

– Лично я выбрал бы Армана Колдера.

– Колдера? Вы серьезно? Из всех семейств Альбурна у него самые слабые корни. Не может похвастать ни воспитанием, ни связями. Я также слышал, что он не потрудился привезти с собой семью, несмотря на мои особые инструкции. Мне безразлично, что у его сыновей лихорадка. Это не повод игнорировать мой эдикт и оставлять дома жену и дочь, не говоря уже о сыновьях.

Тайнуэлл покачал головой, а Сальдур продолжил:

– Арман – не слишком известный граф, но у него также не столь раздутое эго, и это качество может весьма пригодиться нам, когда…

Сальдур замолчал; Тайнуэлл его не слушал. Он отстраненно смотрел на фреску с Венлином.

– Вы собираетесь съесть хотя бы что-нибудь? – поинтересовался Сальдур, обведя рукой пиршество. – Я ощущаю себя обжорой.

– Что? А, нет, я не голоден.

– Правда? Если бы у меня в Медфорде была такая еда, я бы уже весил фунтов четыреста. – Хозяин по-прежнему не обращал на него внимания. – Что-то не так?

– М-м-м? – Тайнуэлл поднял голову, словно проснувшись. – Нет, ничего…

– Вы же не рассматриваете кандидатуру Леопольда Харгрейва? Конечно, он весьма сговорчив, но этот человек – ужасный администратор. Если он станет королем, нас ждет финансовая катастрофа.

Тайнуэлл наконец сосредоточился на беседе и кивнул.

– Лео старомоден. Его семья – потомки имперского совета. В Рошели живут три самых известных семейства, переживших падение: Харгрейвы, Колдеры и Киллианы. Флорет Киллиан даже утверждает, что является прямым потомком брата Персефоны. Эти семейства, вместе с лордом Дарием Серетом, создали провинцию, впоследствии ставшую королевством. Лео верит в древние обычаи, добродетели, когда-то ценившиеся у тешлорских рыцарей старой империи. Нам это ни к чему.

– Совершенно верно. Что ж, кого бы вы ни выбрали, не забывайте, что ему действительно придется править королевством.

Тайнуэлл посмотрел на Сальдура и улыбнулся.

– Да, да, разумеется. Именно так. Это… очень важное решение. Мне нужно тщательно оценить выбор.

– Да, однако медлить тоже нельзя. Когда пир, через три дня?

Тайнуэлл продолжал кивать.

– Вы совершенно правы. Просто…