Сталин обрушился на оппозицию, демагогически вопрошая: «Неужели оппозиция против победы СССР в грядущих боях против империализма?» Троцкий резонно ответил: «В сущности, Сталин имеет в виду другой вопрос, который не решается высказать, именно: неужели оппозиция думает, что руководство Сталина не в состоянии обеспечить победу СССР? Да, думает!» – «А партия где?» – вопросил Молотов. «Партию вы задушили», – последовал ответ. Троцкий закончил свою речь словами: «За социалистическое отечество? – Да. За сталинский курс? – Нет».[939]

Пленум потребовал отказа оппозиции от ее взглядов, роспуска фракции. В своих измышлениях против оппозиционеров верный аппаратный оруженосец Сталина Молотов дошел до чудовищного обвинения, будто они призывают «к повстанчеству против партии и советской власти». По поводу этой речи 4 августа 13 оппозиционеров, включая Раковского, выступили с заявлением,[940] в котором указывали на полное соответствие высказывания Молотова более широкому, хорошо продуманному плану: «Ядро сталинской фракции хочет приучить партию к мысли о разгроме оппозиции… Неправда, будто оппозиция готовит вторую партию. Зато безусловная правда, что сталинская фракция раз и навсегда хочет подчинить себе партию методами не только партийного, но и государственного аппарата… Неправда, будто путь оппозиции ведет к восстанию против партии и советской власти. Зато неоспоримая правда, что сталинская фракция на пути достижения своих целей холодно наметила развязку физического разгрома». Подписавшие документ деятели высказывали решимость до конца защищать свои взгляды, но в то же время были готовы пойти навстречу предложениям с целью смягчить внутреннюю борьбу, облегчить использование здоровых сил для нужд партии и государства, «создать условия, обеспечивающие всестороннюю проверку партией действительных разногласий и выработку правильной линии на XV партийном съезде».

Создавая видимость конструктивного подхода к преодолению разногласий в ЦК, сталинская группа воспользовалась заключительной частью этого документа, и в следующие дни оппозиционерам были поставлены вопросы, от ответа на которые зависели решения пленума, в частности с инспирированными предложениями об исключении Троцкого и Зиновьева из состава ЦК.[941]

5 августа пленуму было передано новое заявление тех же 13 деятелей оппозиции, в числе которых был Х. Г. Раковский. Подпись Раковского под этим и предыдущим заявлениями означала, что на пленуме его уже рассматривали как одного из оппозиционных лидеров. Новое заявление носило примирительный характер и начисто отвергало версии о враждебности оппозиции партии, о намерении создать новую партию, о меньшевизме и т. п. Разъяснялась позиция подписавших по основным пунктам обвинения. Особо важными были разъяснения по пресловутому вопросу о термидорианстве: «В стране растут элементы термидорианства, имеющие достаточно серьезную социальную базу. (Мы не сомневаемся, что партия и пролетариат преодолеют эти силы при ленинской линии и внутрипартийной демократии.) Чего мы требуем, это – чтобы партруководство давало этим явлениям и их влиянию на известные звенья партии более систематический, твердый, планомерный отпор. Мы отвергаем мысль о том, будто наша большевистская партия (ее ЦК и ЦКК стали термидорианскими) [стала партией термидорианской]».

Оппозиционеры решительно отвергали обвинения в намерении создать в СССР вторую партию и осуждали попытки такого рода, если бы они возникли. «Путь второй партии считаем безусловно гибельным для революции». Из этого вытекало и осуждение раскола ВКП(б). Подписавшие заявление деятели указывали на существование «извращенного внутрипартийного режима», в условиях которого они вынуждены были бороться «за доведение до партии наших действительных взглядов, совершенно неправильно излагавшихся в печати, читаемой всей страной». Выступая в защиту социалистического отечества от империализма, руководящие деятели оппозиции сохраняли убеждение, что и в случае войны партия не может отказаться от критики ЦК и исправления его линии, если последняя окажется ошибочной.

Касались оппозиционеры и двух вопросов международного характера – одного частного и одного общего. В связи с исключением из компартии Германии членов группы Рут Фишер – Аркадия Маслова, стоявшей, по определению Коминтерна, на ультралевой позиции, они констатировали угрозу раскола германского коммунистического движения, так как среди исключенных оказались сотни революционных рабочих, преданных делу Ленина, и предлагали возвратить в партию тех, кто подчинится решениям Интернационала, обеспечив им возможность отстаивать свои взгляды.

Второй вопрос касался лозунгов на случай возникновения антисоветской войны. Механически применяя к новым, непредсказуемым ситуациям лозунг В. И. Ленина периода Первой мировой войны, который и тогда грешил национальным нигилизмом и авантюристичностью, авторы заявления не просто провозглашали «поражение всех буржуазных правительств, воюющих против СССР», а требовали: «Каждый честный пролетарий капиталистической страны должен активно работать для поражения “своего” правительства; переход на сторону Красной Армии каждого иностранного солдата, который не хочет помогать “рабовладельцам” “своей” страны, – “СССР есть отечество всех трудящихся”».[942]

Небезынтересно отметить, что при первой публикации заявления в «Правде» было допущено извращение его текста: отдельные фрагменты исключены, произвольно заменены слова. Видимо, по требованию авторов газета на следующий день вынуждена была, признав пропуски, напечатать заявление вновь. В приведенной выше цитате текст в квадратных скобках первоначально был пропущен, а в круглых скобках фигурировал в первой, но отсутствовал во второй публикации. Сравнение показывает, что первоначально при этом был грубо извращен смысл документа.

Мы столь подробно остановились на заявлениях оппозиционных деятелей на июльско-августовском пленуме ЦК и ЦКК потому, что эти документы позволяют зафиксировать взгляды Х. Г. Раковского в рядах оппозиции. Очевидно, что борьба против большинства, которое все более принимало сталинистский характер, происходила в рамках большевистской партийности во всех ее нелицеприятных проявлениях.

Заявление от 8 августа удовлетворило высшие партийные круги далеко не в полной мере. Восхваляя правильность и мудрость решений июльско-августовского пленума, «Правда» в передовой статье 11 августа, ссылаясь на «интересы мира и единства нашей партии», заявляла о явной недостаточности этого документа, оставлявшего «лазейки для борьбы против партии».

Настроение Сталина и его приспешников пошло-издевательски дублировал Демьян Бедный, которого в Москве в то время называли, используя его подлинную фамилию, Демьяном Лакеевичем Придворовым. Этот автор, «мастер быстрого реагирования»,[943] поэзия которого была явным проявлением формировавшейся псевдокультуры, со свойственным ему примитивизмом, корявым слогом выпускался на страницы центральной печати довольно часто, но, как правило, именно в тех случаях, когда требовалось донести официальную позицию высших советских кругов до возможно более широких слоев населения. Бедный писал: