Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Однажды – только я не помню когда – у них вдруг запели, я это только сейчас вспомнила. Я не помню когда, не помню что, но пел мужчина.
– А что пел тот мужчина? Вы же запомнили песню, вы ее наверняка запомнили…
– Да, я ее запомнила, только сейчас вылетело из головы, но я припомню, погодите. «Я спросил у ясеня» – вот что пел мужчина…
В коридоре угрозыска Костенко ждала молоденькая, большеглазая, с пепельными волосами девушка. «Чудо что за девушка, – подумал он. – Если б я был несчастным человеком в браке и если бы Маня хоть в малости меня чем-нибудь ущемила, сразу бы на такой Гретхен женился, ей-богу, прелестная Дюймовочка, просто сил нет…»
– Что у вас? – спросил Костенко. – Коньки похитили? Соперники под вашим окном сломали тополь?
– Я из газеты, – ответила девушка; голос у нее был хрипловатый, низкий, что делало ее еще более нежной какой-то.
– Ах, вы из газеты?! Ну тогда на ходу неловко разговаривать, зайдем в буфет.
– Я у вас много времени не отниму…
– Жаль. Как всякий лентяй, я обожаю, когда мне мешают работать и отнимают много времени. Особенно такая прекрасная Дюймовочка, как вы.
– Дюймовочками бывают до шести лет, – ответила девушка, – а мне двадцать четыре, и зовут меня Кира Королева.
– Красивое созвучие. Костенко. Владислав… Увы, вынужден добавить – Николаевич. Седина обязывает.
– Седина – лучшее украшение мужчины. Мы тоже стали торопиться с сединой. Видите? – Она склонила голову, и тяжелая грива волос шипуче обвалилась на ее маленькое плечо. – Как будто от страданий, – засмеялась девушка. – Ранняя седина – это очень достойно.
– Ну-ну, – согласился Костенко, пропуская Киру в буфет.
Заметив его, офицеры поднялись; Костенко несколько растерялся от эдакого флотского фасона, пожал плечами, не решился сказать «садитесь, пожалуйста», сделал руками какой-то странный жест – так на улицах драчунов разводят, – его, однако, поняли, сели.
– Ох, какой вы большой начальник, – сказала Кира, – а я и не знала.
– Да уж такой начальник, что дальше некуда, вот-вот голову свернут…
– Зато всласть пожили, разве нет? – усмехнулась Кира Королева.
Костенко согласно кивнул, подвел ее к буфету:
– Выбирайте.
– Было б что. Сыр и кофе.
– Тут пирожные очень вкусны. Хотите?
– А фигура?
– Завтра попьете чай без сахара.
– Ладно, уговорили, долго ли нас уговорить? – И снова засмеялась низким смехом, который так понравился Костенко, и она, конечно же, заметила, что ему это понравилось.
Они сели к окну, Костенко быстро выпил кофе, сжевал бутерброд и сказал:
– Не из кокетства – мужики, между прочим, кокетки, имейте это в виду, – времени у меня действительно мало, минут пятнадцать, не более того, так что, Кира, давайте нашу беседу уложим именно в этот термин, идет?
– А что это такое – «термин»?
– «Термин» – немцы так определяют точное время встречи, – лениво ответил Костенко, отчетливо вспомнив лицо Крабовского.
– Владислав Николаевич, в городе пошли слухи о каком-то кошмарном преступлении, народ боится на улицы выходить, говорят, похищают людей и режут на куски. Говорят еще, что этим делом занимаются таксисты, я сейчас была в парке – вам-то они ничего не передают, а мне шоферы признались – план не выполняют, а их за это премии лишают, детишки клювики разевают, пищи просят, жены готовят кастрюльный бунт.
– Значица, так, – подражая Василию Романову из УБХСС, чуть что не запел Костенко, – коли в городе циркулируют слухи – это очень хорошо, ибо это лишний раз свидетельствует о демократичности и открытости нашего общества. Однако когда слухи наносят ущерб плану – сие сугубо плохо, и поэтому пресса должна дать разъяснение трудящимся. Разъяснение может звучать следующим образом… «Банда грабителей совершила злодейское нападение и убила гражданина В. в начале весны этого года. Органы милиции и прокуратура ведут расследование обстоятельств преступления. В ближайшее время обвинение будет предъявлено рецидивистам, подозреваемым в организации разбойного нападения».
– Но это не очень интересно, Владислав Николаевич! Просто даже совсем неинтересно… Я ведь из молодежной газеты, хочется так рассказать, чтоб твой материал читали…
– А знаете, как надо сделать материал?
– Как?
– Поговорите с экспертами, съездите с оперативной группой на происшествие, то есть соберите побольше фактов, а потом включите туда и этот мой комментарий.
– Комментарий очень уж обтекаем. В городе, куда ни зайдешь, все говорят: «Разрезают на куски, женщин заманивают в такси, стреляют в спину из багажника». Тогда уж лучше не подписывать три строчки, дать как официальную справку.
Костенко возразил:
– А вот этого делать нельзя, Кира. Был такой журналист в тридцатых годах, он вместе с Гайдаром погиб, Михаил Розенфельд, тоже, кстати, работал в комсомольской прессе. Так вот он, перед тем как лететь на Северный полюс, оставил заповедь: «Первое – журналист должен подписывать даже однострочную корреспонденцию полным именем и фамилией; второе – журналист обязан избегать присоединения к каким бы то ни было внутриредакционным группировкам; третье – журналист, если он думает о своей профессии серьезно, обязан отказаться ото всех административных постов в газете, как бы почетны они ни были».
– Грандиозно, – сказала Кира. – Даже записывать не надо. Есть какие-то вещи, которые запоминаются на всю жизнь.
– Очень любите газету?
– Без нее нет жизни, честное слово…
– Очень не люблю выражение «честное слово».
– Почему? – поразилась девушка.
– Все слова должны быть честными, – ответил Костенко. – Иначе к каждой фразе надо прибавлять «честное слово». Другие слова, получается, у вас были нечестными, а только те, где вы поклялись, – правдивы? Ну, пошли… Спасибо за компанию…
– А у вас для меня еще время найдется, Владислав Николаевич?
– Трудно.
– А вечером?
– Вечером самая работа, вся информация стекается, ее надо проанализировать, наметить шаги на завтра, просоветовать с товарищами планы мероприятий…
– Можете хоть в двенадцать приехать, я поздно спать ложусь.
– Спасибо.
– Спасибо, нет или спасибо, да?
– Спасибо, нет.
– Жаль. Ну, до свидания.
– Пропуск подписать?
– Зачем? Вы ж посоветовали мне пойти к экспертам и выехать на очередной случай разрезания трупа в такси. Пойду бродить по коридорам, как истинный репортер полицейской хроники…