русами и жителями каспийских берегов, а между Русью и Хазарией. Фактически это была полноценная война, только напали не пришельцы (русы), а местные жители (хазары) в рамках непримиримого политического соперничества. Причем идея автора, я бы сказала, состоит в неприкрытом антисемитизме. «Хитрые и лживые иудейские боги (так! – Е.Д.) приветствуют и освящают все самые низкие людские пороки, лишь бы они служили благу иудейского племени и были направлены против других народов, а потому небесная кара кагану не страшна» – это лишь один пример подобной риторики. Когда речь зайдет о вражде Руси с Византией, последняя выступит в не более симпатичном образе.

Стиль автора очень вязкий, многословный, в тяжеловесных канцелярских оборотах неоднократно расписывается одно и то же, Игорь километрами рассуждает о своих амбициях и о том, как бы воевода не перехватил части его великокняжеской славы… Всякий намек на динамику даже в батальных сценах безнадежно тонет в рассуждениях: кто чего подумал, кто чего мог бы сделать и почему, а еще почему он этого не сделал… Создается впечатление, что у автора схема битвы была нарисована на большом листе бумаги и он передвигал по ней фигурки пеших и всадников, символизировавших многотысячные отряды. Отряды и действуют – герои, известные читателю по именам, исчезают в общей массе. Подробная проработка всех тактических схем могла бы стать достоинством, но она убивает динамику полностью. Что касается героев, то сочувствовать в романе некому. Подлость, глупость и тщеславие автору удаются хорошо, хотя эти персонажи одномерны и картонны, а положительные герои (Микула, Асмус, казак Сарыч, воевода Бразд) картонны еще того сильнее и очень скучны. Ни единого проблеска жизни в персонажах нет. Автор сам не свой до тактических схем, но эта тактика существует у него в вакууме, на пространстве белого листа, с участием пластмассовых солдатиков. В этом пространстве не меняются времена года, многотысячным армиям не нужно есть, спать, отдыхать, обогреваться, чинить снаряжение, лечить раненых, а многие тысячи километров преодолеваются в один миг. Реальное пространство земли между Волгой и Киевом можно отрезать, как лист бумаги, и сместить, как автору удобно. Потратив множество времени на вычерчивание тактических схем, он так и не сумел дать убедительных объяснений, как же это все происходило. В реальности нельзя ладьи с грузом положить в карман, или взять из воздуха, или перенестись без них, одной силой мысли…

* * *

Второй роман гораздо новее – «Ушедшие в никуда» Марины Лазаревой, изд. «Вече», 2020 г. – и совершенно на первый не похож. Отличается от него практически во всем. Сразу скажу, что его наибольшим достоинством мне показалась небанальная историческая концепция. Советский исторический роман сформировал один подход: хазары-кочевники совершают набеги на мирных славян-земледельцев, топчут поля, угоняют в полон синеглазых дев и продают на невольничьих рынках. Исходя из этого восточные походы Святослава рассматривались как оборонительные, во всяком случае как благое дело по уничтожению «государства-паразита». Точка зрения эта популярна и сейчас (среди поклонников Святослава), хотя наука ее не подтверждает. Хазарская дань для днепровских славян закончилась не позднее эпохи Олега, а хазарских набегов к временам Олега не было уже лет двести. Напротив, именно русы на протяжении IX и X веков не раз собирали войско и являлись к границам тогдашних сверхдержав – Византии и Хазарии, но ни разу наоборот. Роман Марины Лазаревой построен именно на этой точке зрения, а не на традиционно-романной.

Основная его тема – гибель Хазарского каганата, чья судьба рассмотрена на протяжении полувека. Юноша Микаэль ведет в Итиле самую простую жизнь, зарабатывая изготовлением и продажей лепешек. Но он принадлежит к роду Ашина, и когда умирает каган (его родной отец), Микаэля избирают на его место… В это же время малик-хазар Вениамин ранней осенью сидит в своем «кочевом лагере» и думает о проблемах, которые может создать молодая Русь. Тут является прислужник и сообщает: прибыли русские послы и просят их принять. Послы вручают Вениамину письмо (на каком языке и каким алфавитом писанное, в тексте не указано).

«…Вениамин развернул поданный ему свиток и стал внимательно читать: “О великий бек Вениамин, ты славен своей справедливостью и снисходительностью. Я, предводитель русского войска, что стоит в Румском проливе у крепости на прибрежных землях Хазарии, прошу твоего дозволения пройти через хазарские земли к берегам Гирканского моря. В благодарность обещаю по возвращении отдать тебе треть добычи”.

Вениамин опустил свиток. Он хорошо понимал, что тот, кто выдает себя за предводителя русского войска, вероятнее всего, лишь главарь распущенной и не нужной Руси дружины, ставшей шайкой разбойников, чье неуемное желание сводилось к тому, чтобы опустошать и грабить. От этих многочисленных банд страдали и Гилян, и Ширван, и Табаристан. Вениамин знал и то, что не стоит перечить этим примитивным воякам, способным лишь убивать. Лучше уступить, лучше пойти на поводу…»

Таким образом, с самого начала русы показаны алчными разбойниками, а хазары – страдающей стороной, которая просто не в силах им противиться уже за полвека до гибели каганата. Далее автор нам рассказывает, что русы свободно плавают по Черному и Каспийскому морю: «Иногда русские купеческие караваны превращались в разбойников. Вениамин об этом хорошо знал. Но что он мог сделать?» Обратите внимание: если у Сербы русы шли на Каспий карать тамошних разбойников, то у Лазаревой разбойники – сами русы и есть.

Размер войска Лазарева уже несколько сократила: пятьсот кораблей по сорок человеческих душ, то есть уже 20 тысяч, а не 50. Далее действие переносится на Каспий, и здесь местное население представлено не разбойниками, как у Сербы, а простыми женщинами Офой и Фирангиз, по вине разбойников-русов потерявшими все: дом, семью, мужей и детей. Офа гибнет в морском сражении, которое жители пытались дать русам, а Фирангиз попадает в плен и остается рабыней до самой смерти. Показан правитель Ширвана эмир Идаят Халид: к нему являются послы Гиляна и Табаристана, просят о помощи, и он после раздумий соглашается оказать им помощь, хотя понимает, что борьба почти безнадежна… Эта группа героев явно близка сердцу автора и вызывает у читателя сочувствие и понимание. «Пусть чуть ближе подойдут русские ладьи, и тогда Офа бросит свой камень в ненавистного руса, убившего ее детей и мужа»… Какой контраст с описанием этого же сражения у Сербы, где русам противостояли не горюющие женщины, а равная им по силе гвардия Ширвана! У Сербы жители прибрежных районов выведены разбойниками, сражаться с которыми – доброе дело, но ни один мирный житель в его версии не пострадал, «разграбленные селения» бегло упоминаются, но читатель этого не видит.

Но вот