Она пыталась выразить свою радость по поводу предстоящего рождения младенца, но из-за нервозности слова звучали жеманно и слащаво, что понимала даже она сама. Перед лицом непробиваемого здравомыслия Сьюзан мисс Уортон чувствовала себя нелепой старой девой. Она хотела помочь чем-нибудь в приходе, но неспособность хозяйки найти работу, которая соответствовала бы возможностям мисс Уортон, усиливала отчуждение между ними. Гостья начала ходить по дому крадучись, как церковная мышь, которую, вероятно, и впрямь напоминала окружающим. Спустя два дня она нервно сказала, что ей пора подумать о возвращении домой, и никто не сделал ни малейшей попытки ее разубедить.

Но утром в день отъезда она, пересилив себя, поделилась со Сьюзан своей тревогой относительно Даррена, и вот тут хозяйка оказалась весьма полезной. Местной бюрократии она ничуть не боялась, знала, куда позвонить, как найти нужный номер телефона, и с любым незнакомым голосом на другом конце провода говорила уверенно, даже с некоторой заговорщической интонацией, как с человеком, равно авторитетным. Звонила она из кабинета мужа, мисс Уортон при этом сидела в кресле, расположенном так, чтобы было удобно тем, кто приходил к викарию за советом. Пока Сьюзан делала звонки, она чувствовала себя недостойной просительницей, смутно сознающей, что ей было бы легче, даже будь она незамужней матерью или малолетней преступницей (лучше и то и другое) и при этом еще чернокожей.

Позвонив куда надо, Сьюзан вынесла свой вердикт: в настоящее время мисс Уортон не сможет увидеться с Дарреном — его куратор из социальной службы считает это нецелесообразным. Мальчик предстал перед судом по делам несовершеннолетних, который вынес постановление о передаче его под надзор. Они надеются в ближайшее время выработать промежуточную программу его реабилитации, однако до тех пор полагают неблагоразумным позволять ему видеться с мисс Уортон, так как это лишь спровоцирует нежелательные воспоминания. Пока Даррен очень неохотно говорит о тех убийствах, а когда будет готов говорить о них, беседовать с ним должен квалифицированный специалист, который поможет ему справиться с психологической травмой.

Все это должно быть ему ненавистно, подумала мисс Уортон. Он всегда терпеть не мог подобного вмешательства.

В первую же ночь по возвращении домой, лежа без сна, как это часто теперь с ней случалось, мисс Уортон приняла решение. Она поедет в Скотленд-Ярд и попросит помощи у полиции. Они, конечно же, обладают определенной властью или как минимум влиянием на куратора Даррена из социальной службы. И они всегда были с ней добры и отзывчивы. Они убедят местные власти, что ей можно разрешить свидание с Дарреном. Это несколько успокоило ее растревоженную душу, и она уснула.

Наутро мисс Уортон уже не была так уверена в правильности своего решения, но менять его не стала. Она выедет после десяти, чтобы не попасть в утренний час «пик». Очень важно сразу произвести правильное впечатление, поэтому оделась она очень обдуманно. Перед выходом из дома, преклонив колена, прочла короткую молитву за успех своего предприятия, за то, чтобы найти понимание, за то, чтобы Скотленд-Ярд не оказался таким ужасным местом, каким она его себе представляла, за то, чтобы коммандер Дэлглиш или инспектор Мискин согласились поговорить с местными властями и объяснить им, что она не станет даже упоминать об убийствах в разговоре с Дарреном, если его куратор считает это вредным для него. Спустившись в метро, она поехала по кольцевой линии, но на станции «Сент-Джеймсский парк» вышла не туда, несколько минут блуждала, в конце концов вынуждена была спросить, как пройти к Скотленд-Ярду, и тут вдруг увидела на противоположной стороне знаменитый вращающийся знак перед огромным овальным зданием из стекла, хорошо знакомым по кадрам телехроники.

Вестибюль оказался на удивление не похожим на то, что она себе представляла: проходная с полицейскими в мундирах на посту, возможно, стальная решетка, даже сопровождаемая в камеры череда заключенных в наручниках… Вместо этого она увидела обычную стойку администратора, за которой сидели две молодые женщины. Повсюду сновали люди, деловые, но ничуть не страшные. Мужчины и женщины показывали пропуска и, мирно беседуя, направлялись к лифтам. Если бы не мемориальный огонь, горевший на постаменте, помещение можно было принять за обычный офис. Она спросила инспектора Мискин, решив, что в ее случае женщина проявит больше сочувствия, чем мужчина, и что едва ли стоит беспокоить коммандера Дэлглиша из-за дела, которое является важным разве что для нее самой. Нет, встречу ей не назначали, призналась она. Ей указали на ряд кресел, стоявших вдоль стены слева, и попросили подождать. Одна из девушек принялась звонить по телефону. Мисс Уортон почувствовала себя увереннее, и руки, поначалу судорожно сжимавшие сумку, постепенно расслабились. Ей даже стало интересно наблюдать за окружающими, и появилось ощущение, что она имеет полное право здесь находиться.

И вдруг рядом появилась сама Мискин. Мисс Уортон этого не ожидала, думала, что ее проводят в кабинет инспектора. «Она оберегает меня, — подумала мисс Уортон. — Если сочтет дело важным — отведет к себе». Но инспектор Мискин, судя по всему, не сочла дело важным. Когда мисс Уортон изложила его, она опустилась на соседнее кресло и некоторое время молчала. «Она разочарована, — подумала мисс Уортон. — Надеялась, что я вспомнила что-то новое и существенное об убийствах».

— Простите, но не вижу, чем бы я могла вам помочь, — сказала наконец Кейт. — Суд по делам несовершеннолетних вынес постановление, обязательное для исполнения местными властями. Теперь это их компетенция.

— Я знаю. То же самое мне сказала миссис Кендрик, но я думала, что вы можете оказать влияние. В конце концов, полиция…

— Мы не можем влиять на местные власти, по крайней мере в этой ситуации.

Слова прозвучали как окончательный приговор. Мисс Уортон взмолилась:

— Я не стану разговаривать с ним об убийствах, хотя думаю, что мальчики в некоторых отношениях более стойки, чем мы. Но я буду очень осторожна. Мне станет гораздо лучше, если я просто увижу его, хоть ненадолго; всего лишь удостоверюсь, что с ним все в порядке.

— А почему вам не разрешают свидание? Они объяснили?

— Они считают, что ему не следует вспоминать об этих убийствах, пока он не справится с психологической травмой с помощью опытного специалиста из социальной службы.

— Да, это их типичный жаргон.

Мисс Уортон поразила горечь, прозвучавшая в голосе инспектора. Она почувствовала в ней союзницу, уже было открыла рот, чтобы воззвать к ее чувствам, но передумала. Если в принципе что-то сделать возможно, инспектор Мискин и так сделает. Подумав немного, Кейт сказала:

— Я не могу дать вам его адрес, к тому же в любом случае не помню его сейчас, мне нужно посмотреть в деле. Я даже не знаю, оставили ли его дома с матерью, хотя, думаю, чтобы забрать его из дома, требуется специальное постановление об опеке. Но я помню, где находится его школа — на Боллингтон-роуд. Знаете, где это?

Мисс Уортон оживилась:

— Да-да, я знаю Боллингтон-роуд, могу туда подъехать.