— Действия наших людей в этом беспрецедентном случае регламентировались внутренней политикой Небес. Эта политика и поступки мистера Доллара вас не касаются!

Одна бровь Ситри приподнялась вверх, напоминая гусеницу, карабкавшуюся по куску околопочечного жира.

— Прошу прощения, но разве пропавшие души не являются нашим общим делом? Тогда зачем мы собрались здесь в этом красивом отеле? Я задал вполне конкретный вопрос, и возражать против него могут лишь те, кто что-то скрывает.

В зале послышалось щелканье клавиш. Небесные и инфернальные бюрократы, используя лаптопы и телефоны, протоколировали возникшую перепалку. Этот неистовый набор текстов вернул меня к странностям конференции — тут делалось все, чтобы она оказалась репродуктивной. Я видел перед собой бессмертных существ тьмы и света, о чьих способностях люди могли только догадываться. Но они, по обоюдному согласию, организовали встречу на земле, где им приходилось иметь дело с бестолковыми артефактами человеческой технологии. С таким же успехом ООН могла проводить свои заседания при свете свечей, как это делалось в средневековой Франции.

Кэраэль обрел в Каиме неожиданного союзника. Тот решил пресечь возникшую конфронтацию. Дальновидный демон предложил создать комитет по регламенту заседаний, который мог бы определить, какой из вопросов Ситри соответствовал согласованному формату конференции. Часть публики застонала от такой долговременной затеи, но другие поддержали инициативу Каима. Несколько инфернальных участников дружно скандировали: «Обман! Небесные лжецы!» Вскоре спор стал общим и излишне громогласным.

Наконец Адрамелех ударил своим председательским молотком по столешнице и сердито потребовал тишины. (Возможно, он играл на стороне Элигора или просто хотел в туалет — старик ведь прожил сотни тысяч лет.) Призывая зал к порядку, он неуклюже поворачивался из стороны в сторону, как черепаха, только что проснувшаяся после спячки.

— У нас мало времени, поэтому я предлагаю продолжить опрос свидетелей. Все прения отложим на завтрашний день. Комитет по регламенту должен согласовать позиции сторон до финальной совещательной фазы, после чего будут приняты окончательные решения.

Такая формулировка эффективно аннулировала вопрос Ситри и возникшие коллизии. Взглянув на блестящие глаза принца, которые выпирали на щекастом обвислом лице, я не увидел в них разочарования. Вероятно, вся эта атака была спланирована им лишь для того, чтобы уязвить Элигора — как и та неприятная встреча, которую он организовал для нас с Каз и Всадником в баре отеля.

Я ответил на несколько других процедурных вопросов и с интересом заметил, что никто не захотел обсуждать довольно странное поведение Трававоска, который через несколько часов после похищения души вдруг снова вернулся на место происшествия. А ведь он там что-то выискивал. Фактически вся тема реальных событий в день исчезновения Уолкера была окружена невидимым барьером, похожим на ограду, за которой держат своенравных собак. Каким образом все эти демоны и ангелы вдруг обрели колючие ошейники? Почему опрос свидетелей так сильно уводил в сторону от реального анализа событий? К какому иерархическому уровню вел Третий путь — и достиг ли он вершин на каждой стороне конфликта?

После того как меня отпустили со сцены, настала очередь моих товарищей по несчастью — адвокатов, чьи клиенты тоже исчезли перед началом судебных разбирательств. Их свидетельские показания не дали мне полезной информации и не подтолкнули ход обсуждения. Любые претензии на поиск фактов исчезли в предыдущей перебранке. Если, наблюдая за принятием законов в Конгрессе, вы думали, что это неприятное зрелище, вам следовало бы посмотреть, как работает колбасный завод двух вечных сил. О, Господи! По крайней мере, вы поняли бы, что они не нравятся друг другу.

Время приближалось к пяти часам вечера. Я чувствовал голод и депрессию, которые обычно не совмещались во мне. У меня возник отчаянный план: я решил выскользнуть из зала, как только Караэль отвернется в сторону. К счастью, Адрамелех грохнул молотком по столешнице и объявил о закрытии заседания.

— Завтра мы возобновим наши слушанья, — произнес он голосом, напоминавшим ветер на сухих холмах. — Я предлагаю всем участникам конференции обдумать возможные пути сотрудничества и сделать нашу следующую встречу более продуктивной. Меня не впечатлил сегодняшний прогресс. Я начинаю сомневаться, что мы сможем найти совместное решение нашей проблемы.

Медленно спускаясь со сцены, он выглядел неуклюжим оловянным солдатиком, уцененным за погнутые конечности. Каим торопливо последовал его примеру. Ситри терпеливо ожидал, когда гидравлический подъемник переместит его в набитую подушками тележку. Толстые пальцы принца были сложены на груди, и на мой наивный взгляд, он выглядел довольным своей дневной работой, состоявшей из насмешек над Элигором и намеков на Общество волхвов. Мог ли он ответить на мой вопрос? Я не верил, что он согласится на новую беседу, но меня интересовало, насколько далеко зашло его соперничество с князем. Захочет ли Ситри бросить мне кость в надежде похоронить Элигора? Тем не менее, когда прислуга покатила его тележку к грузовому лифту, я не нашел в себе сил погнаться за ним.

Мы кратко поболтали с Сэмом. Долгий день, проведенный в кресле танцевального зала, не улучшил его физического состояния. Боль ран усилилась. Он решил немного вздремнуть и пообещал навестить меня позже. Я поднялся в свой номер, позвонил в отдел обслуживания и заказал себе обильный ужин, затем снял пиджак, галстук и туфли. Как вы уже догадались, я по природе не был любителем костюмов. Когда мне приходилось носить их, я всегда боролся с желанием отыскать шершавый камень и потереться об него, чтобы моя одежда походила на облезшую змеиную кожу.

Проживание в номерах отеля вызывало у меня странные и смешанные чувства. Прежде всего это было ощущение чужеродности — знание того, что ты находишься не на своем месте. Хотя анонимность ситуации иногда казалась приятной — словно ты стал последним, кого не нашли в игре в прятки. Если кочевая жизнь затягивается на долгий срок, ты привыкаешь к ней и даже перестаешь думать о том, что тебя ищут враги. Порой это длится до тех пор, пока они не вламываются в твое убежище.

Я бездумно переключал телеканалы, пока бейсбольные игры и дневные фильмы не сменились вечерними развлекательными программами. Бледно-голубое небо за тонкими муслиновыми занавесками потемнело и превратилось в черный купол. После прошлых ночных размышлений и довольно раннего подъема меня клонило ко сну. Мои веки уже начинали закрываться, когда кто-то постучал в дверь.

Часом раньше я позвонил Сэму, и он сказал, что принял снотворное. То есть до утра он должен был оставаться в постели. Имелся шанс, что мой поздний визитер мог оказаться тем, кого я не хотел видеть. В данной ситуации это означало людей, с которыми у меня могла возникнуть перестрелка. Используя последние запасы адреналина, я быстро соскочил с кровати, достал кобуру из-под куртки и вытащил свой «Пять-семь» с расширенным магазином. Во время поспешных действий пистолет мог зацепиться за одежду, поэтому я держал его в руке за спиной. Мой план был прост: приоткрыть небольшую щелку и отступить назад на тот случай, если сильные парни выбьют дверь и порвут цепочку. Сердце бешено стучало, но я был готов ко всему, что Ад направил к моему порогу.