Когда в середине 2009 г. тактика стала общеизвестной, последовали обвинения в том, что Koch и другие трейдеры манипулировали нефтяными рынками, ограничивая поставки и накачивая цены. Это было справедливо, но только до определенной степени. Исчезновение спроса вызвала глобальная рецессия, а это, в свою очередь, привело к обвалу цен на поставки нефти в краткосрочном периоде. Без возникновения избытка нефти торговля на ожиданиях роста цен на сырье была бы невозможна.

Трейдеры нефтяного подразделения Koch считали, что просто реагируют на рыночные условия, а не манипулируют ими. Удерживая нефть для поставки в будущем, Koch Industries помогала ликвидировать разницу в ценах на рынке, пусть даже получала от этого прибыль.

«Рынок действительно хотел, чтобы вы это сделали, — говорила Беккет. — Рынок на переднем крае на сегодня переполнен, поэтому цены низкие. Значит, надо, чтобы часть предложения исчезла. Рынок сигнализирует, что чегото слишком много». Koch прислушивалась к рынку, скупая нефть сегодня и откладывая поставки «на завтра», когда спрос станет выше.

Торговля в условиях ожидания роста цен на сырье помогла Koch компенсировать убытки в самый тяжелый период 2009 г., когда фирма сокращала рабочие места и останавливала заводы.

Зимой 2008 г. даже Дэвид Кох был вынужден скорректировать поведение и взгляды Ему стало поступать больше запросов на крупные пожертвования после того, как всем стало известно о его предыдущих дарениях. Но Дэвид Кох не считал, что сейчас время делать новые пожертвования. Были и другие проблемы, которые беспокоили его и Чарльза. Koch Industries способна была пережить экономический кризис. Но произошла еще одна катастрофа, которая могла оказаться гораздо опаснее. Это был крах американского консерватизма и политической программы Кохов. Даже во время встреч с обсуждением выхода из экономического кризиса Чарльз Кох размышлял об этом политическом кризисе.

В один из вечеров в Хьюстоне Крис Франклин и его жена готовились к эксклюзивному светскому мероприятию Они были приглашены на ужин в дом президента Koch Supply & Trading Стива Мауэра вместе с другими старшими менеджерами и трейдерами. В тот вечер ожидали специального гостя. Чарльз Кох был в городе и хотел выступить с обращением к группе.

Чарльз Кох нередко приезжал в Хьюстон и встречался с трейдерами. Он не вникал в мелочи повседневной торговли, но любил встречаться с руководителями, такими как Франклин, и обсуждать их стратегии. Сегодняшний ужин обещал стать другим. Казалось маловероятным, что Чарльз Кох будет говорить о торговых стратегиях. Похоже, он хотел обсудить нечто другое.

У Франклина были основания для хорошего настроения, когда они с женой прибыли на прием. После посещения Уичито Франклин узнал, что Чарльз Кох удовлетворил его просьбу о выделении дополнительных средств. Группа по торговле валютой и процентными ставками осталась в бизнесе. Как оказалось, это было мудрым решением.

Франклин и его команда изучили то, что осталось от валютных рынков, и нашли новые возможности для торговли, используя волатильность, точно так же, как нефтяные трейдеры Koch воспользовались контанго. Группа Франклина снова вышла на прибыль. В течение нескольких лет их прибыли достигли рекордного уровня.

Франклин и его жена вошли в дом Мауэра, чтобы присоединиться к гостям, которые стояли группами, занимая себя предшествовавшими ужину светскими беседами. Дом был полон голосов трейдеров и их жен.

Франклин заметил в толпе Чарльза Коха.

Чарльз Кох стоял и улыбался, общаясь с гостями как прибывший с визитом высокопоставленный гость. В

Чарльзе Кохе в этот период жизни появились черты, делавшие его более коммуникабельным. Он стал похож на профессора экономической философии не меньше, чем на сурового генерального директора. Свойственный ему в молодости дух соперничества, некогда делавший его жестким, казалось, ослаб. Франклин сказал жене, что хочет поздороваться с директором и представить ее. Они прошли через комнату и дожидались, чтобы пожать руку одному из самых богатых людей в мире.

В ожидании встречи с Чарльзом Кохом Франклин придумал шутку. Девичья фамилия его жены также писалась Koch, хотя он знал, что она не имеет никакого отношения к семье Чарльза Коха. Мало того, что его жена не имела отношения к семье Кохов, она и произносила свою фамилию как «кук», а не «коук». Франклин решил, что пошутит над этим, когда будет знакомить ее с Чарльзом.

«Я сказал: “Знаете, Чарльз, это моя жена, ее девичья фамилия пишется K-o-c-h, и она говорит, что вы произносите ее неправильно”, — сказал Франклин. — Он посмотрел на меня и сказал: “Правда, что ли?”. Он был легким в общении и от души посмеялся над этим».

Чарльз Кох рассказал молодой паре семейное предание, которое передавалось у Кохов. Он поведал, что его отец, Фред, вырос, произнося свою фамилию по-голландски, с гортанным звуком «х» в конце. Но однажды на вокзале Фреда Коха вызвали по громкой связи, и диктор неправильно назвал его «Коук». Фред решил, что этот вариант намного лучше, и так стал произносить свою фамилию впоследствии.

Кох так и не научился общаться с людьми так же непринужденно, как это делал восхищавший его Стерлинг Варнер. Но он сумел выработать собственный стиль общения. Самоирония, отеческое обращение, неброская рубашка с воротником на пуговицах и пиджак без галстука — все это помогало. Толпа трейдеров вокруг Чарльза Коха с интересом следила за ним и с нетерпением ждала, что еще он скажет.

После ужина гости перешли в большую гостиную, где по кругу были расставлены стулья, а в центре встал Чарльз Кох, чтобы обратиться к ним. Встреча больше напоминала общение в литературном салоне, чем деловую презентацию.

Чарльз Кох не хотел говорить об Управлении на основе принципов свободного рынка, состоянии нефтяных рынков и даже о бизнес-стратегии Коха. Он думал о более серьезных проблемах. Ему хотелось поговорить о состоянии страны, ее политических партий и «текущей ситуации в Америке», как назвал это позже Франклин.

Чарльз Кох задал вопрос, который волновал его с 1970-х:

«Где свободный капитализм находится в опасности?»

После кризиса казалось, что капитализм в опасности по всем Соединенным Штатам. В общественном дискурсе виновницей кризиса чаще всего считалась несостоятельность свободного рынка и частного предпринимательства: жадные банкиры получили полную свободу действий и разрушили экономику. В решении проблемы американская общественность рассчитывала на федеральное правительство, а не на систему свободного предпринимательства.

Первым шагом стало появление масштабного правительственного плана по выходу из кризиса разработанного и координируемого администрацией Буша.

Цена реализации плана составила около $700 млрд.

Казначейство США использовало деньги налогоплательщиков, чтобы выкупать безнадежные кредиты и прогнившие активы у тех самых банков, которые их создали. Секретарь Казначейства Генри Полсон, бывший руководитель Goldman Sachs, пропагандировал план по национальному телевидению, заявляя, что тот критически важен для предотвращения очередной Великой депрессии.