— Ваши шуточки здесь неуместны, Сарнов, — разозлился прокурор, — садитесь за стол и пишите постановление о возбуждении уголовного дела по факту покушения на дачу взятки должностному лицу, занимающему ответственное положение. Это первое. Второе: составляйте протокол об изъятии…

— Или выемки, как будет правильнее? — обратился он к Барсентьеву.

— Выемки, — со вздохом подсказал тот.

— О производстве выемки ста пятидесяти тысяч долларов, — продолжил Севидов, обращаясь к следователю, который уже послушно сел за стол и открыл свою папку, — а все присутствующие здесь должны в нем расписаться, засвидетельствовав этот факт.

Севидов был явно раздосадован и расстроен. На поднадзорной ему территории было совершено преступление, которое относится к категории особо тяжких. В связи с этим ему придется писать спецдонесение в областную прокуратуру. А областники, в свою очередь, должны проинформировать об этом Генеральную прокуратуру. Раскрытие дела о попытке дать взятку высокопоставленному прокурорскому работнику, конечно, возьмут на контроль и в области, и в Москве. Дело это, наверняка, повиснет нераскрытым. А как ты его раскроешь? Никаких следов. Отпечатков пальцев — и тех нет.

«Разве только явится сам неведомый взяткодатель и чистосердечно поведает о своем преступлении, за которое ему светит до пятнадцати лет лишения свободы», — горько усмехнулся про себя прокурор города.

Теперь за это дело ему предстоит годами отписываться перед высокими инстанциями. Мало этих убийств, также нераскрытых и взятых на контроль вышестоящими прокурорами, так теперь еще и взятка в полторы сотни тысяч «зеленых» на голову свалилась. Так и с работы слететь можно, ввиду необеспечения законности и надзора на вверенной территории.

Севидов досадливо хмыкнул и вышел из номера.

— Крастонов, — произнес он в трубку мобильника, — ЧП у нас. Пришли-ка, прямо сейчас, в гостиницу, в номер москвича парочку шустрых розыскников, пускай порыщут, кто тут крутился в последние часы… Валюту ему подбросили… Сто пятьдесят тысяч долларов… И записку… Точно не помню… Вежливое пожелание собирать чемоданы… Вот именно… Прямо вал какой-то в этом году… До связи.

Он вернулся в номер и расписался в протоколе, составленном следователем.

— Михаил Матвеевич, — обратился к нему Барсентьев, — с утра подошлите ко мне следователя Мирчука. К десяти утра.

— Хорошо, — кивнул Севидов.

Он обвел глазами комнату.

— Все закончили? Ну, тогда пошли. Спокойной ночи, Игорь Викторович.

— Спокойной ночи, — машинально ответил Барсентьев.

* * *

Утром Барсентьев проснулся совершенно разбитым и долго лежал в кровати с открытыми глазами.

Он явно плохо выспался. Спать ему не давали размышления о подброшенных деньгах. Эта, сумасшедшая для него, сумма потрясла его. Было ясно — доллары подбросили в надежде на то, что московский следователь польстится на очень большие деньги, перестанет заниматься расследованием и укатит восвояси.

Это говорило, по меньшей мере, о двух вещах.

Первое — Барсентьев напал на след. Это было и в самом деле так. Он установил, что из уголовных дел пропали некоторые следственные материалы.

И, странное и загадочное, второе. Об этом стало известно тем, кто не заинтересован в раскрытии этих тяжких и таинственных преступлений. И не просто стало известно. А стало известно немедленно. Хотя он ни с кем пока не говорил на эту тему. Лишь в ЭКО его начальник и эксперт Сергеич могли о чем-то догадываться. Но только лишь догадываться…

Стоп. Есть еще и третье. Мгновенная реакция неизвестного противника. Собрать наличными такую сумму? И подбросить деньги и записку за то время, пока он сидел в ресторане за обедом. Это пугало. Мафия?!? Только люди из организованной преступности могли это проделать. Напрасно местные правоохранители уверяют, что ликвидировали в городе все организованные преступные группировки.

Мафия жива. И вот вам реальное и бесспорное доказательство ее существования. Второе доказательство. А первое — бесследное исчезновение его предшественника Логинова.

Он пошел в ванную, умылся, затем побрился электробритвой, и остался весьма недоволен своим отражением в зеркале: усталое лицо с мешками под глазами.

Мысли Барсентьева вернулись к мнимому служащему фирмы «Комфорт». Как развивались события в тот день? Ему звонил Крастонов, поинтересовался: как гость устроился, все ли в порядке. Барсентьев ответил утвердительно, но заметил, что не работает кондиционер. Крастонов обещал, что сегодня же или исправят технику, или переведут в другой номер. Не говорил, что пришлет мастера сам. Он сказал, кажется, неопределенно: «исправят технику».

Буквально минут через двадцать в номер зашел человек в синей форме с белой надписью «Комфорт». Где была надпись, на спине? Нет, он был в бейсболке, и надпись была на ней. Он представился, — я из «Комфорта». Нет!

— Фирма «Комфорт» к Вашим услугам, — вот он как сказал.

Память у Барсентьева была великолепной. И, действительно, мастер починил кондиционер. Значит, разбирался в этой технике. Сейчас его изображение обнаружилось на фотографии, сделанной на месте происшествия. На снимке он устанавливает какую-то аппаратуру. В кадр попал случайно. Съемку производил специалист экспертно-криминалистического отдела, выезжавший на место происшествия в составе дежурной группы. Все.

По всему выходит, что это тоже работник ЭКО, и его прислал Крастонов. Но тогда зачем весь этот маскарад с фирмой «Комфорт»?..

Барсентьев вернулся в комнату и придвинул к себе телефон…

* * *

Он снова спустился в подвальные помещения экспертно-криминалистического отдела. Начальника ЭКО на месте не оказалось. Дверь в его кабинет была закрыта.

Но Сергеич был на месте. На этот раз он сидел за компьютером и пытался совместить на экране монитора какие-то извилистые линии, упорно не желающие сходиться вместе.

— Здравствуйте… — обратился к нему Барсентьев, — извините, не знаю Вашего имени, а только по отчеству…

— Евгений — эксперт не отрывал взгляд от экрана.

— Евгений Сергеевич, скажите, этот человек работает в Вашем отделе? — Барсентьев достал фотографию и протянул ее эксперту.

Тот повернулся, посмотрел на снимок и утвердительно кивнул головой.

— Работал, — немногословно ответил он.

— И, что? Уволился?

— Да нет. Это капитан Михеев. Золотые руки и голова, как… — Сергеич задумался, подбирая определение, — Башковитый, в общем. Самородок. Ничего не кончал по технической части, а сечет в любом современном оборудовании. Мудреный импортный прибор для него, что шариковая ручка для школьника. И — умелец. Ему дай старую электробритву и зубную щетку — пылесос из них сделает. Жаль, забрали у нас Михеева.

— Куда?