Миша зашел в комнатку, закрыл за собой дверь. Плюхнулся на диван, взял в руки журнал «Пентхауз». Вяло пролистал, отшвырнул. Скукота.

Из загашника через потайной глазок отлично просматривался кабинет. От нечего делать Миша прильнул к нему. И увидел молодую женщину и мужчину. Одеты оба не броско, но шмотки дорогие – у Миши глаз наметан. И следит за собой баба конкретно. А еще красивая она, и глаза у нее... Глаза... Какие-то странные. Бесцветные, туман в них, взгляд отсутствующий, словно не здесь она, а хрен его знает где. Как будто под глубоким кайфом.

Но самое интересное не это – интересно другое. Миша знал ее. Это Ксюха, магазин у нее два года назад в Митино «мохнаткой» накрылся. Какие-то козлы на нее наехали, мозги заканифолили, закошмарили и дербанули в полный профиль. Хорошо, не грохнули. Ксюха к Печеному щиманулась – козлы-то ведь его именем крылись. Печеный хипиш поднял, всех пацанов своих на уши поставил. Искали козлов конкретно. Миша сам с ног сбивался. Только ни хрена не вышло. Будто задница негра козлов этих в себя всосала. А Печеный, кстати, до сих пор на них зло держит.

Есть такие люди, которые по жизни то и дело в скверные истории попадают. И Ксюха, похоже, одна из таких. Какого хрена она здесь, у Клавдии, делает? Бумаги какие-то подписывает. А какие бумаги? Может, опять магазин свой кому-то задарма сдает? Вон по глазам видно, не в себе она. А чо, запросто! Вкололи ей какую-нибудь психотропную гадость и вьют из нее веревки.

Клавдия взяла бумаги, внимательно их прочитала, заверила. Еще кое-какие формальности, и Ксюха с мужиком встали. Она как-то неестественно при этом покачнулась. Ну точно, под кайфом. Безжизненная она какая-то.

Едва Ксюха и ее спутник вышли из кабинета, Миша выскочил из своего загашника.

– Обед, дорогой, – потянулась к нему Клавдия. – Заходи обратно.

Велико, конечно, искушение побарахтаться с ней на диване. Но его сейчас почему-то больше Ксюха интересовала.

– Кто у тебя был?

– О, большие люди. Расту я.

– Какие большие люди?

– Ксения Архипова и ее муж.

– Кто такая?

– Генеральный директор компании «Биост».

– Что она здесь делала?

– Права на свое изобретение мужу передала. Эти права миллионы долларов стоят.

– Как передала? За бабки?

– Ну что ты. Разве муж платит жене?

Миша нутром чуял неладное. А чутье его никогда не подводило. Надо проследить за Ксюхой. А вдруг она и в самом деле опять в дерьмо вляпалась?

В прошлый раз Печеный не смог помочь ей, не вернул магазин. С тех пор много воды утекло. Ксюха генеральным директором крупной фирмы стала, миллионами баксов ворочает. А вдруг это шанс помочь ей? И если он использует его, то не пожалеет. Печеный ведь будет только рад оказать услугу богатой бизнес-леди. Бабки он с нее потом скачает. Кое-что и Мише перепадет.

– Клавдия, ты этта, конечно, извини, но мне надо ехать.

Сейчас дорога каждая секунда – Миша выскочил из кабинета. Когда он вышел на улицу, Ксения и ее муж садились в роскошный джип. Миша бегом добрался до своей «дутой» «Мазды», уселся за руль. Джип уже набирал скорость. Но Миша успел сесть ему на хвост.

* * *

Вчера вечером по дороге домой похищена Ксения Архипова, миллионерша, глава компании «Биост». Об этом вещали все каналы. Печеный вспомнил эту девчонку. Она приходила к нему года два назад. Он должен был помочь ей, но не помог. А зря.

– Крестный, к тебе Миша Лопарь.

– Чо надо?

– Насчет какой-то Архиповой хочет с тобой перетереть.

– Сюда его!

Лопарь с ходу выложил перед ним свой козырь. Он знает, где можно найти Ксению Архипову, ту самую. Он случайно увидел ее в конторе своей подруги. Шестеренки в его башке прокрутились, и он с ходу въехал во всю канитель. И выпас бабу. Теперь он знает, где дом, в котором ее упрятали.

– Охрана там конкретная, – сообщил Миша.

Понятное дело, миллионершами серьезные люди занимаются.

Значит, Ксению снова «животные» в оборот взяли. Права на биоэнергетический стенд с нее стребовали. А это «лимоны» баксов. Ее муж козлом оказался – это он кашу заварил. А Печеному ее расхлебывать.

Ксению сейчас ментовка ищет. Но в «мусарню» ему обращаться западло. Он и сам в силе.

– Собирай пацанов, – велел он Тумбе, одному из своих «бригадиров». – Ты там вроде как униформу ментовскую надыбал?

– А то! – расплылся тот в довольной улыбке. – На каждого братка по комплекту. А чо, под собровцев косить будем?

– Да надо бы...

Печеный не раз уже слышал, как братва из других команд при наездах на конкурентов нет-нет да в ментов рядится. И не хилая задумка, если в тему.

* * *

Мирон собирался уезжать. Дело сделано. Ксюха подписала все бумаги. Дарственная заверена независимым нотариусом – тетка так и не врубилась, что Ксения не в себе. Плохо соображает, короче, нотариус. И хрен через нее какой суд докажет незаконность сделки.

Впрочем, можно было и своим нотариусом обойтись. В ближайшем будущем Мирон толкнет права на стенд американцам и получит свой миллиард на счету где-нибудь в швейцарском банке, переведет его на другой счет. А там хоть трава не расти. От Ксении на всякий случай придется избавиться.

– В карьер ее свези, – сказал он Немцу. – Там ее разменяешь – и в землю.

Отдав указания, он сел в свой джип и выехал со двора дома. Хороший дом, два этажа, место не слабое – Рублевское шоссе. Но он больше никогда не появится здесь. И в квартире, и в офисе покойного Кружилкина ноги его больше не будет.

Менты его ищут. Хрен его знает как, но они, похоже, врубили, кто такой бизнесмен Кружилкин на самом деле. Свой человек из Генпрокуратуры насвистел, что некто Кривобоков вышел на него. Кривобоков... Тот самый. Постоянно путается под ногами. Не пора ли ему угомониться?

* * *

Ксению толкнули в плечо. Она проснулась. Какой-то тяжелый сон ей снился, настоящий кошмар. Будто она подписывает дарственную на мужа. Она дарит ему свои права на биоэнергетический стенд. Дарственную заверила симпатичная женщина-нотариус. Сон?.. А может, это был не сон?

Тело у нее ватное, кости ломит, перед глазами все двоится, голова кружится, во рту сухо, как после глубокого похмелья. Мирон, этот ублюдок, говорил, что вколет ей какую-то гадость. И тогда она без вопросов подпишет любые бумаги. Неужели такое уже произошло?

– Вставай, поехали! – грубо стащил ее с кровати здоровенный детина с потухшим взглядом.

– Куда?

– Узнаешь.

И тут же на ее руках защелкнулись наручники.

– Это чтобы не дергалась.