«Небо заволокло тучами, будет дождь. Поэтому здесь так темно», - подумала она, но это не умерило ее тревогу.

Из-за узкой приоткрытой двери, выходящей на лестницу, которая вела в кухню, высунул свой длинный нос старик Леандр.

В вестибюле она видела его впервые.

- Здравствуй, Леандр, - пробормотала молодая женщина, стягивая перчатки и шляпку. - Мсье Ларош задержался в конюшне с лошадьми. Ты по делу?

Старик помотал головой, огляделся. Элизабет не терпелось увидеть Бонни, и она пошла прямиком к лестнице.

- Леандр, раз уж ты тут, скажи Жермен, пусть подаст чай и теплое молоко в мою комнату, не в гостиную!

- Видите ли в чем дело, мадемуазель, Жермен нету, - ответил Леандр, теребя в руках потертый картуз.

- Я совсем забыла! Сегодня же суббота, и мсье наверняка дал ей лишний выходной.

- Нет, мадемуазель. Жермен ходит домой, к матери, только по воскресеньям.

- Спасибо, Леандр! Сейчас спрошу у Бонни, она должна знать.

Элизабет старалась выглядеть естественной, даже расслабленной. Однако давал о себе знать нервный шок, пережитый часом ранее. Ей хотелось поскорее увидеть гувернантку, сознаться ей в своей связи с Ричардом и успокоиться в ее почти материнских объятиях.

Поэтому она не пошла к себе, а, экономя время, толкнула дверь в соседнюю комнату. Никого…

- Бонни! - позвала она. - Бонни, милая, отзовись!

Она осмотрела комнату, где царил полный порядок. Кровать под красным покрывалом, корзина с мотками шерсти, из-под шкафа виднеются задники всех пар обуви.

- Наверное, гуляет или последовала за Жаном, - вполголоса предположила девушка.

Пока Элизабет рассуждала, внутри нее нарастала паника. Огромный дом никогда еще не казался ей таким тихим. Внезапно ей почудился какой-то шум на верхнем этаже.

- Конечно, Жермен с Бонни там!

Одиночество вдруг показалось невыносимым. Она вышла в коридор, оттуда - на лестницу, по которой поднималась много лет назад под присмотром Мадлен. Наконец она приоткрыла дверь детской, в которую заглядывала всего раз, полгода назад.

- Все как тогда! Тюлевые занавески, детская кроватка с высокими решетчатыми бортиками, облицованный розовым мрамором камин, большой плательный шкаф, - перечислила она вслух.

В высоком зеркале-псише, в свое время так ее напугавшем, Элизабет увидела собственное отражение. Всмотрелась в осунувшееся лицо, плохо причесанные волосы, припухшие после поцелуев Ричарда губы… Но больше всего впечатляла анормальная бледность, и в ясных глазах читалось смятение.

- Жюстен! - тихонько позвала она. - Если б только ты мог снова прийти и утешить меня!

Ее внимание привлекла бежевая картонная коробка на полу. Элизабет наклонилась, чтобы ее поднять. Под крышкой оказались оловянные солдатики, краска на которых местами сильно стерлась.

- Куда я задевала барабанщика? - с тяжелым сердцем спросила она себя.

Пальцем поворошив солдатиков, девушка вдруг заметила что-то странное. Дно коробки было выстлано плотной серой бумагой, и с одной стороны она приподнималась «подушечкой». Элизабет извлекла простенькую школьную записную книжку.

- Наверное, это вещь Жюстена!

Она уже собралась ее полистать, когда на лестнице раздались шаги. Не раздумывая, Элизабет сунула находку в карман жакета. Мгновение - и в комнату ворвался Гуго Ларош.

- Что ты тут забыла? - крикнул он. - Ступай к себе, быстро!

- Я искала Бонни и Жермен!

- Я уволил обеих! Завтра придет женщина из деревенских, займется кухней.

- Что? Я ничего не понимаю, дедушка! Вы не вправе увольнять Бонни. Она моя гувернантка, и я плачу ей из своих средств. Что вами двигало? Вы разозлились, застав меня в Монтиньяке с мужчиной, но ведь еще утром понятия не имели о нашей с Ричардом Джонсоном связи!

- Ты так в этом уверена? Вчера днем я вас видел! Этот хлыщ целовал тебя в губы на аллее. Я предпочел уйти, иначе был бы скандал. А сегодня утром, как только ты спешно ускользнула со двора, как течная кошка, я решил расспросить Жермен и Бонни. Обе тебя выгораживали, и я указал им на дверь. Чтоб я эту шушеру больше не видел!

Лароша было не остановить. Он упивался собственной грубостью, ругательствами, притом что обычно такое поведение только осуждал. У Элизабет закружилась голова. Значит, она осталась в замке одна с этим стареющим мужчиной, чей орлиный профиль так ее пугает!

- Ты под моей опекой, Элизабет, - менее язвительным тоном продолжал помещик. - И как, по-твоему, респектабельный гражданин поступил бы с потаскушкой, которая спит с каждым встречным? Красивой потаскушкой, которая приходится ему внучкой? Со всей строгостью, и никто из его окружения не посмел бы его в этом упрекнуть. Повторяю: ступай в свою комнату!

Но девушка неспособна была сдвинуться с места. Тогда он схватил ее за локоть и повел силой. Через пять минут Элизабет уже сидела на краю кровати и слушала, как в замочной скважине проворачивается ключ. Один раз, другой… В ее распоряжении остались только эта комната, ванная и туалет со всеми удобствами.

- Я радею о твоем благе и безопасности! - пояснил дед из-за двери. - Обойдешься без ужина, а завтра Алин принесет тебе хлеба с молоком.

Элизабет не удостоила его ответом. Она встала и прошла за лакированную ширму в японском стиле, чтобы раздеться. Потом, стараясь ни о чем не думать, сходила в ванную, надела ночную рубашку и легла.

До вечера было еще далеко. Вскоре по черепичным крышам застучал дождь, зашумел в водосточных трубах. В большой гостиной Алсид, тише воды ниже травы, разжег камин по приказу абсолютного хозяина замка.

Деревня Гервиль, в тот же день, в тот же час, в доме родителей Жермен

Гюстав Кайо был тележник, и его мастерская соседствовала с темной комнатой, в которой жена готовила еду и за занавеской стояла их супружеская постель. Жермен спала на чердаке, на соломенном тюфяке. Она была самой младшей. Два ее брата уехали из Шаранты и работали теперь в железнодорожной компании. Оба были женаты, имели детей и деньгами родителям не помогали.

- Уж как мы радовались, когда нашу девчонку взяли на работу в замок! - в который раз сказала Амели Кайо, обращаясь к сидевшей у очага Бонни. - А теперь ищи ей новых хозяев!

Девушка, едва переступив порог, убежала на чердак. Жалким голоском она попросила Бонни объяснить, что случилось, своему отцу. Гувернантке, которая не собиралась покидать замок, пришлось задержаться в скромном доме семьи Кайо. Она заплатила Амели за обед, после чего сходила в местную церковь - поставить свечки, а оттуда -