Я нервно перебираю краешек платья. Естественно, я понятия не умею где Иви. Когда я пришла со школы искусств, ее вещей уже не было, как и ее самой, впрочем. Сначала я решила, что она могла уехать к бабушке, как и я когда-то, но звериный крик отца, когда он зашёл в её комнату, заставил меня усомниться в этом. Хотя даже если бы я и знала, где Иви, я бы не сказала отцу. Ни за что на свете.

– Говори со мной, девчонка, – уже громче вторит он. Вены на его шее набухли, глаза заплыли кровью, а пальцы на руках вжимаются в ладонь с такой силой, что капельки крови падают на пол.

Он представляет, что давит мою шею этими пальцами.

Я передираю ножки, прижав их сильнее к груди. Он говорил мне, что страх – удел слабых. Удел тех, что не знают себе цену, не знают своё значение и не знают то, что стоит за достижение каких-либо целей. Ты боишься высоты, поэтому подвергаешь себя тому, что отказываешься от поездок в горы, отмахиваешься от предложений покататься на аттракционах с мальчиком, который давно тебе нравится. Ты лишаешь себя всего, отдавая свою плоть страху. Но я не чувствую этого, потому что единственный мой страх – это мой отец. Он хуже всего, что может представить себе любой. От одного его вида кровь в моих жилах покрывается коркой льда, а органы перестают функционировать, когда всё во мне сжимается от предстоящих пыток.

– Я н-не знаю, о-отец, – заикаясь, шепчу я.

Он закрывает глаза, шумно выдыхает, раскрывая ладони, позволяя всей крови вылиться на пол. Я разрешаю себе расслабиться, подумав, что он оставит эту затею и уйдёт, но в эту же секунду он вскакивает и возвышается надо мной. Затем его ладонь плотно примыкает к моей шее.

– Не лги мне, девчонка. Никогда не смей лгать мне. Думаешь, ты и твоя полоумная сестра умнее меня? Да вы, мать твою, мои щенки, ясно тебе это? Ясно?! Все, что заложено в твоей черепной головке – это моя заслуга. Не вашей же матери-потаскушки? Конечно, нет! Так что не думайте, что вы сможете обхитрить меня. Я всегда на тысячу шагов впереди, слышишь? Ты слышишь меня?! – с каждым сказанным словом он начинает кричать ещё громче, и к концу речи я уже зажмуриваю глаза и еле сдерживаю слёзы. Главное – не плакать. Он ненависть слёзы.

– Я п-правда не знаю, где Иви. Я была в школе, когда она ушла. Может, тебе стоит спросить Фелицию?

– Какая ты умная! Я уже спросил эту суку об этом, но она ничего не знает, потому что занималась сексом с моим водителем в подсобке. Мерзкая шлюха!

Он выплевывает ещё больше матов, а затем снова говорит со мной:

– Ты же понимаешь, что я найду её? Так или иначе, я найду её. Но сейчас ты сможешь спасти себя от участи, которую я уготовил для вас обеих. Тебе все лишь нужно сказать мне: где Иви?

– Если ты можешь найти её, то зачем спрашиваешь меня? Ты тратишь время зря, потому что я не имею понятия, где её носит.

– Лжёшь! Ты лжёшь!  Она отказалась делать аборт, поэтому сбежала, я так и знал, – кричит он, и ударяет кулаком в стену. Я дёргаюсь.

– Пожалуйста, отец, успокойся. Я не понимаю о чем ты… какой аборт?

– Да заткнись же ты! Ну почему ты такая глупая, Грейси? Ну почему! – он взвывает и толкает меня на кровать.

Я ударяюсь головой об уголок прикроватной тумбочки, но не издаю и писка, даже когда нащупываю кровь.

Отец шарахается из угла в угол с безумным видом. Он тянет себя за волосы, изредка кидая на меня взгляд темных глаз. Настоящий монстр во плоти думает над тем, как бы побольнее убить меня.

Но я уже не боюсь. Если Иви и ушла, то она вернётся за мной. Я уверена в этом.

– Хорошо, раз уж мы играем по твои правилам, то пусть так, – приторно скалится он и садится рядом на кровать. Я отпрыгиваю в другую сторону, чтобы даже коленями не коснуться него, – скажи мне, Грейси, не говорила ли тебе Иви, куда она собирается пойти? Может, у неё были планы какие-либо? Давай, доченька, расскажи мне, и я обещаю, она будет наказана.

Неужели он и вправду верит, что я скажу ему хоть что-то?

– Я повторяю свой ответ снова: я не знаю, где она. Она ничего не говорила мне.

Он делают губы трубочкой, и медленно выдыхает, закрывая глаза. Его веки дрожат, а дышит он неровно, выдавая его настоящее состояние, хотя он и улыбается.

– Ты уверена, что ничего не знаешь? – тихо спрашивает он.

Это последний вопрос, я знаю. Следом он либо убьёт меня, либо заставит страдать, испытывая такие муки, которые мне не снились.

Но я не боюсь. Уже нет. Иви заберёт меня.

– Да, отец, я говорю тебе правду.

– Последний шанс, Грейси, – шипит это чудовище, открыв глаза, демонстрируя пламя безумия в них, – либо ты, либо она. Чью шкуру ты спасёшь?

Не раздумывая, я отвечаю, приговаривая себя.

– Её.

Его кулаки сжимаются.

– Твоё право, а я ведь так хотел сделать все лучше для тебя. Но ты такая же, как и твоя мать. Такая же тупая. Такая же, как и Иви. Но ничего, я исправлю это. Ты станешь той, кого я хочу видеть на троне после себя. И у тебя уже не будет выбора. Я обещаю тебе, дочь.

Он засучивает рукава и достаёт ремень из штанов, чтобы добавить синяки и раны на спину к уже имеющимся.

По коже ручьями стекает пот. Я чувствую, как озноб смешивается со страхом перелитого сна, который перенёс меня в прошлое, где я была ещё бесстрашной Грейс, надеющейся, что Иви вернётся за мной, и мы сбежим из этого замка ужасов.

Я распахиваю глаза, попутно пытаясь привести дыхание в норму, и сталкиваюсь с испуганным взглядом Диего. Он растеряно смотрит на меня, пока его руки держат мои в страхе чего-то… но только чего?

– Ты в порядке? – робко спрашиваю его, не зная, что сказать другого.

– Это я должен спросить тебя. В порядке ли ты, Грейс?

Хриплый голос Диего обволакивает моё сердце в уютный плед, и ужас от пережитого сна ослабевает, сводясь к минимуму.

– Со мной все хорошо, это просто сон. Приятно знать, что ты волнуешься, Фуэнтес, но это всего лишь кошмар, у кого их нет?

– Ты кричала, – настаивает на своём он.

Наверное, я должна сейчас рассказать ему о сне, который повторяется практически каждую ночь, демонстрируя мне причину, по которой я всей душой ненавижу отца. Но я не скажу ему ни слова о моём прошлом, пока не услышу того же от него.

Поэтому я пожимаю плечами и перекатываюсь на бок, чтобы лучше видеть его.

– Понятия не имею, о чём ты. Может, не стоило смотреть Пилу на ночь?

– Хочешь сказать, что ты орала, как резаная, из-за ночного просмотра фильма ужасов? – Диего вскидывает бровь, скептически смотря на меня исподлобья.