– А зачем ты его нюхаешь? – равнодушно спросила та. – Ему нравится дурацкая туалетная вода, и даже я ничего не могу с этим поделать.

– Боже мой, Ольга, как у меня болит голова!

– Нет, пить я тебе больше не советую.

– Зачем я вчера влила в себя столько алкоголя?

– Ты убивалась по невинно убиенному Хлюпову. Благородный человек! Когда он догадался, где наелся отравы, мог настучать на тебя в милицию.

– За что?! – возмутилась Мила. – Не я же предложила ему отведать поганок!

– Кстати, а что у нас Глубоководный? Какую версию он теперь разрабатывает?

– Не знаю, он мне не докладывал. Но какой же он молодец! Поймал Софью. Да как вовремя! В противном случае я могла бы остаться без глаз. И главное, совершенно ни за что.

– Но ты же целовалась с Аликом! – уличила ее Ольга.

– Дорогая, мы же не в седьмом классе. Из «целовалась» дела о супружеской измене не скроишь, не правда ли?

– Надеюсь, Софья больше не станет за тобой охотиться.

– Ей некогда, она сидит у постели поверженного Алика.

– Как он себя чувствует?

– Потерянным. У него поникли крылья. Софья убила его мечту.

– Какую мечту? – с недоумением переспросила Ольга.

– Как какую? Изменить ей по-тихому.

– Ничего себе мечта!

– Ольга, если бы ты знала, какие у большинства людей низкие мечты, ты бы поняла, что эта – одна из самых романтических. Ты сама, например, грезишь об иномарке.

– Тю, так это только сейчас!

– Ага. А раньше ты мечтала о том, как бы женить на себе Николая. А перед этим – как скрыть от него свой подлинный возраст.

– Тише, Милка! – рассердилась та. – Хоть у нас и толстые стены, я не хочу, чтобы даже они слышали такие откровения.

– Как ты думаешь, – с неожиданно проснувшимся любопытством спросила та. – Если он узнает, сколько тебе на самом деле лет, он сбежит?

– Интересно, кто же ему скажет? – поинтересовалась Ольга, вперив в сестрицу подозрительный взгляд.

– Мало ли! Сорвется у кого-нибудь с языка…

– Только вместе с языком, – безапелляционно заявила сестрица.

– Знаешь, я тебе завидую. Хотела бы я влюбиться так, как ты. На старости лет…

– Тсс! Милка, еще одно слово – и я тебя задушу.

– Молчу, молчу. Кстати, Глубоководный приставил ко мне своего помощника. Зря я ему не доверяла! Думала, что, кроме выпендрежа, там ничего нет. Но это оказалось не так! Теперь его Саша сопровождает меня повсюду.

– Саша? Вот так так! А где он сейчас? – полюбопытствовала Ольга.

– Наверное, сидит внизу, в машине. Ждет меня.

– Со вчерашнего вечера?!

– Ну… – неопределенно протянула Мила, которая заехала к Ольге ненадолго и неожиданно для себя напилась в стельку пьяной, после чего, как повелось, заночевала в своей старой комнатке. – Наверное, он тоже вздремнул.

Ольга выпятила вперед нижнюю губу и свела брови на переносице.

– Милка, – понизив голос, сказала она, – тут что-то не то.

– Что не то?

– Что-то не то с этим Глубоководным. Не может человек за сто рублей в день предоставлять такие услуги клиенту. Поставь себя на его место. Да этой сотни в день хватит только на бензин и чашку кофе. Даже не смешно!

– Меня тоже посещала эта мысль, – тут же согласилась с ней Мила. – Только она как-то заблудилась в голове в связи с последними событиями.

– А давай позвоним в какое-нибудь детективное агентство и узнаем, какие у них расценки!

– Давай, – согласилась Мила.

После того как сестры узнали цены на услуги, у обеих резко испортилось настроение.

– У меня есть две версии, – сделала вывод Ольга. – Или это не частный детектив, а бандит, который зачем-то втерся к тебе в доверие… Или это настоящий частный детектив, только работает он не на тебя. И нормальные гонорары платит ему кто-то другой. Ну, как тебе мои рассуждения?

– Я должна срочно вернуться домой! – засобиралась Мила, вскакивая на ноги. – Мне нужно варить мазь. Много мази!

– Кажется, я понимаю твою мысль. Чтобы выручки от нее хватило на настоящего частного детектива.

– Но что мне теперь прикажешь делать с этим типом, который спит в машине у подъезда?

– Не думаю, дорогая, что, засветившись повсюду, они станут тебя убивать! Конечно, Глубоководный знает больше, чем говорит. Вероятно, он в курсе того, кто объявил на тебя охоту. Но почему-то ему невыгодно ставить тебя об этом в известность. Возможно, это кто-то из твоего самого близкого окружения. И если ты узнаешь имя, то чем-нибудь себя выдашь раньше времени. Наверное, они расставили силки…

– Он и не обязан сообщать мне имя, – буркнула Мила, сикось-накось накрашивая губы. – Ведь не я его настоящая клиентка. Вот как мне теперь с ним себя вести?

– Обыкновенно. Не вздумай показывать, что ты о чем-то догадываешься. Тогда лишишься вообще какой бы то ни было защиты. В конце концов, какая разница, кто ему платит! Главное – тебе сейчас это выгодно.

– Пока выгодно. Но что, если обстоятельства изменятся? Ты помнишь, – внезапно всполошилась она, – этот тип в самом начале проболтался, что дело может быть связано с наркотиками?

– Какой ужас! – почти без выражения сказала Ольга, едва не откусив фильтр от очередной сигареты. – Если ты попала в сферу интересов наркодельцов, я, Милка, за твою шкурку не дам и тех ста рублей, которые ты платишь Глубоководному.

– Но как я могла попасть?! – Мила лицом и руками изобразила полное недоумение. Обе сестры любили жестикулировать. Ольга время от времени делала мягкие выразительные пассы, кисти же Милы пребывали в постоянном движении, как у карточного шулера. – Я ничего не брала на хранение, я…

– Милка! – совершенно неожиданно выдала очередную грандиозную идею Ольга. – А что, если тебя использовали втемную? Когда ты ездила к ребенку в Берлин? Допустим, всю кашу заварил твой Орехов. Подложил тебе что-нибудь в чемодан, дал сигнал своим людям, объяснил, в какой гостинице ты остановишься… Там, в Берлине, они проникли в твой номер и вытащили у тебя из-под подкладки плаща свой товар. Или из чемодана, у которого есть второе дно. Это ведь ваш общий с Ореховым чемодан, сечешь?

– Орехов! – недоверчиво сказала Мила. – У него и так все классно. Он не станет заниматься наркотиками. Зачем? Он может делать бешеные деньги на легальных вещах. Он их и делает.

– Но если ему хочется больше? – В глазах Ольги сверкнула жадность. Она могла войти в какой угодно образ. Сейчас, вероятно, она пребывала в образе алчного Орехова.

– Не забудь, дорогая, что к Лешке я ездила не так давно, Орехов уже ушел от меня. Впрочем… подожди! Он хотел вернуться. Кажется, как раз накануне поездки. Он очень хотел вернуться! Помнишь, я рассказывала тебе обо всех его ухищрениях? Сначала-то он вообще был уверен, что я буду прыгать до потолка. Явился с букетом цветов, со своим любимым ноутбуком и сменой белья. Когда я не кинулась ему на шею, он просто обалдел. Две ночи провел на кушетке в маленькой комнате. Потом оскорбился по-настоящему и ушел навсегда.