Д. (взрываясь). ВИДИТЕ! Это то, о чем я только что говорил – никто в семье меня совершенно не уважает.

П. Подожди, Джордж, ты говоришь по-настоящему сердитым голосом. Ты можешь мне объяснить, что с тобой сейчас произошло?

Д. Я… я… да ничего. Вы все равно ничего не поймете.

П. Вполне возможно, но все-таки попробуй. Связано ли то, как ты ответил, с чем-либо, что сделал твой отец?

Д. До. Я просил уважения, о ОН (указывая пальцем на своего отца) просто рассмеялся в ответ. Он насмехается надо мной.

М. Это неправда, я не…

П. Мэтт, помолчите минуточку. (Поворачивается к Джорджу.) Джордж, скажи мне точно, что с тобой только что произошло?

Д. Я просил об уважении, а мой отец начал смеяться надо мной – как раз наоборот.

П. Джордж, скажи мне одну вещь: как именно ты узнал бы, что твой отец тебя уважает?

Д. Он не стал бы смеяться надо мной. Он смотрел бы на меня, когда я говорю о чем-нибудь, и относился бы к этому серьезно.

П. Джордж, я хочу сказать тебе о том, что заметил раньше/ и о том, что я могу видеть прямо сейчас. Посмотри на лицо своего отца.

Д. Да, и что?

П. Кажется ли он тебе серьезным? Выглядит ли он так, как будто воспринимает тебя сейчас серьезно, как будто уважает тебя за то, что ты сейчас делаешь и говоришь?

Д. Да, вы знаете, он выглядит, как будто так и есть.

П. Спроси его, Джордж.

Д. Что? Спросить его… Папа, ты относишься ко мне с уважением? Ты принимаешь меня всерьез?

М. Да, сынок… (мягко). Я сейчас принимаю тебя всерьез. Я с уважением отношусь к тому, что ты говоришь и делаешь.

Д. (тихо плачет). Я действительно верю, что это так, папа.

П. Мне почему-то кажется сейчас, что Мэтт хочет сказать тебе что-то еще, Джордж. Отнесешься ли ты к нему (показывая на Мэтта) серьезно. Ты выслушаешь его?

Д. Конечно…

М. Ну -у… пожалуй, я хочу кое-что сказать. Минуту назад, когда ты впервые сказал, что хочешь уважения, Джордж, я улыбнулся и ответил: «Да, я в это верю», но я думаю, что ты увидел только мою улыбку и не слышал моих слов (со слезами на глазах), а потом, когда ты так рассердился, я вдруг вспомнил, что и я никогда не верил, что мой отец уважает меня. Я признателен вам (поворачиваясь к психотерапевту) за то, что вы помогли мне выяснить этот вопрос с Джорджем. П.Да, верно. Сообщение, которое воспринимают не так, как вы хотели, – это вообще не сообщение. Скажите, Мэтт, вы могли бы еще каким-то образом показать Джорджу, что он дорог вам, кроме слов о том, что вы его уважаете?

М. Хм… кроме слов… я не знаю…

П. У меня еще одно предположение… Возможно, в вашей семье есть правило, а может, это правило было в семье вашего отца, и вы его усвоилиI, Мэтт, – что мужчины в семье не касаются друг друга, чтобы показать привязанность и любовь. Вы улавливаете, что я имею в виду, Мэтт?

М. Ух, ты… мне кажется… действительно что-то в этом роде…

П. Хорошо, так, возможно, пришло время попытаться найти новый способ общаться с сыном.

М. (медленно поднимается и сначала неловко, а затем более решительно и быстро пересекает комнату, подходит к Джорджу и крепко его обнимает).

В этой расшифровке стенограммы мы видим, как психотерапевт сначала работает с одним из членов семьи, с Джорджем, который получает и осознает только часть коммуникации отца, а именно улыбку, и не замечает остального – фразы «Да, я верю». По-видимому, в этот момент он оперирует только визуальной входной системой. Психотерапевт помогает Джорджу деноминализировать слово «уважение» путем конкретизации способа, каким тот мог бы узнать, что отец уважает его. В соответствии с тем, что только что происходило, Джордж определяет процесс как получение им (Джорджем) определенной визуальной информации («он смотрел бы на меня, когда я…»). Теперь психотерапевт начинает работать над тем, чтобы увеличить для Джорджа количество возможных способов получить требуемую обратную связь. С этой целью он помогает Джорджу превратиться в активного участника коммуникации, предлагая ему задать отцу вопрос, чтобы получить вербальный ответ. Таким образом, для Джорджа открывается новый выходной канал одновременно с новым входным каналом (аудиально-вербальный). Наконец, психотерапевт переносит внимание на замеченное им в семейной системе правило, которое ограничивает возможности некоторых членов семьи общаться между собой. В итоге Мэтт и Джордж усваивают новый способ выражения своих мыслей и чувств, открывая новые входные и выходные каналы, посредством которых они могут установить между собой контакт.

Очень полезно, организуя наше восприятие процесса семейной психотерапии, рассматривать правила в качестве ограничений, налагаемых членами семейной системы, как на самих себя, так и на других членов семьи. Если, например, один из членов семьи заявляет, что ему нужно больше внимания, чем он получает от кого-то из родных, деноминализация слова «внимание» позволяет, как правило, обнаружить, что входные каналы, посредством которых он пытается получить информацию о внимании, не способны уловить сообщения, переданные по той выходной системе, с помощью которой другой член семьи старается сообщить о своем внимании. Скажем, один из членов семьи проявляет внимание к другому члену семьи тем, что внимательно слушает его, но при этом он не устанавливает с ним зрительного контакта. В то же время этот второй член семьи не считает, что кто-то оказывает ему внимание, если этот человек в процессе разговора не смотрит ему в глаза. Эти каналы не пересекаются, и в итоге оба члена семьи страдают от непонимания.

Рассматривая правила, действующие в той или иной семье, мы часто обнаруживаем, что они связаны именно с ограничениями, которые накладываются на входные и выходные каналы при передаче определенных сообщений. Особенно сильные ограничения накладывает отказ от целого канала как средства выражения или как средства установления контакта. Как правило, мы обнаруживали, что в основе подобных опущений целого канала лежат нечеткие функции. Например, если вернуться к случаю Мэтта и Джорджа, то там имел место распространенный отрицательный опыт «вижу-чувствую», его испытывают многие мужчины, когда видят, как субъекты мужского пола вступают друг с другом в тесный физический контакт. Другая распространенная нечеткая функция, которую можно встретить во многих семьях, – это процессы «слышу-чувствую», возникающие при аудиальном выражении гнева с криком или воплями. Многие люди с удивлением обнаруживают, что они могут кричать и вопить, выражая свой гнев таким физически безопасным способом, и при этом никто из членов семьи не умирает от этого и даже не отказывается разговаривать с ними.