Женщина все говорила и говорила. Иногда наступали долгие периоды молчания, и Джейн выплывала из тумана, видя, что женщины нет рядом, на диване. Можно было откинуться на подушку и насладиться тишиной. А когда женщина волшебным образом появлялась рядом, снова и снова заводя разговор о Розмари Малдун, она уже готова была перерезать ей глотку, лишь бы только избавиться от этого голоса.

Но это было бы страшной неблагодарностью. Женщина пыталась помочь ей. Она это понимала. Ей надо что-то сделать взамен. Предложить ей что-нибудь.

В голове всплыл номер телефона Розмари, будто ожидая, пока она не произнесет его. И через некоторое время она это сделала, и женщина снова исчезла, совсем надолго.

Кто-то тряс ее, чтобы разбудить. Первое, что она осознала, это вожделение , и она согнулась пополам, колотя кулаком по подушке дивана, потому что к ней прикоснулся не Ти Малис, а худощавый азиат, вставший на колени рядом с диваном. Вежливо, но с тревогой ей улыбающийся.

– Это сотрудник, о котором я тебе говорила, – сказала женщина, усаживая ее на диване. – Закатай рукав.

– Что? Зачем?

Джейн огляделась, но комната все еще была как в тумане. Голова отяжелела и будто распухла.

– Просто мой способ поблагодарить тебя.

– За что?

Джейн почувствовала, как ей закатали рукав, ощутила прикосновение чего-то холодного и влажного изнутри локтевого сгиба.

– За номер телефона Розмари.

– Ты ей позвонила?

– О нет. Ты это сделаешь для меня.

Женщина перетянула руку Джейн резиновым жгутом.

– И за это побываешь в раю.

Азиат ухмыльнулся, держа в руке шприц, будто сотрудник телеигры, выносящий в студию приз.

Женщина сунула Джейн в руку трубку радиотелефона.

– Ты же хотела бы увидеть ее снова, так ведь?

Джейн уронила трубку на колени и устало вытерла лицо.

– Я не уверена, на самом деле.

– Тогда тебе лучше стать уверенной, – жестко сказала женщина.

Джейн подняла взгляд, удивленно.

– В смысле, я уверена. Мне много о чем стоит поговорить с Розмари. Чем скорее ты с ней свяжешься, тем скорее отправишься в рай. Ты же хочешь отправиться в рай, так?

– Я не знаю, могу ли я… я даже не знаю, станет ли она со мной разговаривать…

Женщина наклонилась и заговорила прямо в лицо Джейн.

– Мне не кажется, что у тебя есть выбор. Ты на ломке, тебе некуда идти. Я не смогу держать тебя здесь до бесконечности, сама понимаешь. Компания, которая меня наняла, может не согласиться с тем, что у меня появится соседка по комнате. Конечно, они все могут воспринять по-другому, если ты мне поможешь.

Джейн слегка отодвинулась.

– На кого ты работаешь?

– Не будь такой любопытной. Просто позвони. Пусть она придет к тебе сюда, если это возможно, или в другое место, если понадобится.

Она уже была готова ответить «нет», но вожделение снова вцепилось в нее, и слово застряло в горле.

– Этот наркотик, – сказала она, глядя на шприц. – Он… хороший?

– Лучший, – равнодушно ответила женщина. – Номер мне набрать?

– Нет, – ответила Джейн. – Я сама.

Мужчина приставил кончик иглы к сгибу локтя и держал. На его лице была все та же улыбка сотрудника телеигры.

Она с трудом воспринимала настроение Розмари по голосу. Она за своим-то голосом с трудом следила. Поначалу старалась говорить дружеским тоном, но Розмари сразу поняла, что у нее неприятности, и вытянула из нее признание. Мужчине и женщине, похоже, было без разницы, что она говорит, и Джейн продолжала говорить, умоляя Розмари приехать к ней.

А Розмари с безумным упорством продолжала повторять, что пришлет за ней кого-нибудь другого. Джейн настаивала, снова и снова, что так не пойдет , что она никого не хочет видеть, только Розмари. Никого, в особенности – мужчин. Сбежит, если увидит чужого мужчину. Это, похоже, обрадовало женщину и мужчину в комнате, очень сильно.

И наконец она уговорила Розмари. Прочитала адрес с карточки, которую дала ей женщина. Розмари задумалась, но Джейн снова взмолилась, и Розмари сдалась. Хорошо, но не там, не по этому адресу. Где-нибудь на открытом месте. Шеридан-Сквер. Новообретенные друзья взглядом дали понять Джейн, что это их вполне устраивает, и она сказала Розмари, что придет туда.

– Соцработник – всегда соцработник, – сказала женщина, нажимая кнопку на телефоне. Кивнула мужчине: – Дай ей это.

– Подождите, – еле слышно сказала Джейн. – Как я смогу попасть туда, если…

– Об этом не беспокойся, – сказала женщина. – Ты там будешь.

Игла вошла в нее, и свет ушел из ее глаз.

Потом свет начал медленно возвращаться. Она увидела, что стоит, прислонившись к стене дома. Это «Театр Абсурда», и она ждет, чтобы попасть на представление. Позднее представление, очень позднее, но ей плевать. Она очень любила «Театр Абсурда», она бывала во многих театрах, небольших, в Сохо и Вилидж, в «Джокертаун Плейхаус», который закрылся незадолго до того, как она стала работать на Розмари…

Розмари. Что-то она должна была вспомнить насчет Розмари. Розмари злоупотребила ее доверием. Но, возможно, это было вполне честно, раз она стала таким огромным разочарованием для Хирама.

Оно ударило ее с такой силой, что она думала, что упадет, но тело не пошевелилось. В венах будто струился теплый кленовый сироп. Но за завесой этого тепла и расслабления была все та же зияющая пустота, и каким бы ни было это расслабление, оно лишь заставляло ее хотеть сломать себе все кости сразу. Желудок медленно закрутило, она почувствовала пульсацию в голове.

Что-то тихо затрещало у ее ног. Белка смотрела на нее так, будто реально разглядывала ее непонятным образом. Белки – просто крысы с красивыми хвостами, с неудовольствием подумала она и попыталась отодвинуться, но тело все так же не шевелилось. Еще одна белка затрещала над головой, что-то быстро пробежало мимо, едва не коснувшись ее ног.

Когда же откроется театр, чтобы она смогла уйти ото всех этих грызунов? На Шеридан-Сквер действительно стало хуже с тех пор, как она здесь была, на спектакле покойного Чарльза Ладлэма, его постановке «Синей Бороды». Чарльз Ладлэм… она любила его, так несправедливо, что ему пришлось умереть от СПИДа…

Она вздохнула.

– Джейн? – послышался голос.

Голос Розмари. Она встрепенулась. Она идет в театр с Розмари? Или это просто счастливое совпадение? Без разницы, она рада ее видеть снова.

Она попыталась оглядеться. Слишком темно. Неужели представление будет так поздно? И еще эти белки, трещащие и трещащие, до безумия… все это было бы превосходно, будь с ней Ти Малис, но без него это лишь мучение.