— По-моему, они вообще таких не видят, — нервно хихикнув, вставил Май, еще не отошедший от ночных посиделок.

— А я где-то читала, что духи видят все, — пробормотала Машка с сомнением.

— А зачем им это? — искренне удивился Вий. — Только засорять сознание.

В этот момент в Машкину голову пришла новая, гораздо более соблазнительная мысль. Она приподнялась на локте — в кожу тут же впился мелкий, но очень острый камушек, — и пристально взглянула на одно из деревьев вдалеке, страстно желая разглядеть его во всех подробностях. Она прищурилась и постаралась ощутить в центре лба третий глаз, который при таких действиях непременно должен работать. Однако то ли ей не хватало практики, то ли глаз у нее был какой-то не такой, но ничего не вышло. Впрочем, может быть, Вий был прав относительно количества глаз, даденных всякому живому существу. Машка осторожно коснулась центра лба, надавила слегка, но ровным счетом ничего не почувствовала.

— Эй, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Май.

— Нет, не все, — буркнула Машка. — Я не знаю, как мне разбудить магию, которую мне передал ваш дух. Она почему-то не работает.

Май рухнул на спину и беззвучно расхохотался. Машка обиженно взглянула на него и, тяжко вздохнув, перевела взгляд на Вия.

— Он хочет сказать, — объяснил тот, — с чего ты вообще взяла, что он тебе что-то дал? И почему ты считаешь, что магия обязательно должна работать?

— У него весьма емкий способ общения, — оценила Машка.

— Нет, у него хороший переводчик, — поправил ее Вий.

— Понимаешь, пока я стояла рядом с духом агуры и он держал меня за руку... — начала Машка.

— Как романтично! — фыркнул Май. Никакого благоговения перед могущественными духами у этой остроухой язвы не было и в помине.

— Так вот, когда он держал меня за руку, из него изливалось что-то, — упрямо продолжила Машка. — Я думаю, это была магическая сила.

Май, скорчив препохабнейшую рожу, предположил, что еще это могло бы быть. И в самом деле, существо мужского пола, ночь, кусты... У всех могут быть физиологические потребности. Машка немедленно оскорбилась.

— Ты не понимаешь! — с горячностью сказала она. — Это была энергия. От нее немножко болела голова и мне было нехорошо, но это точно была энергия!

— Эх ты! — Вий вздохнул. — Много ты знаешь про способы передачи энергии... Да и почему она могла бы работать? Ты — человек, не эльф. Может, ты вообще не приспособлена к усвоению магической силы, которой пользуется наш народ.

— А я тебя предупреждал: ты первый человек, присутствующий на подобной церемонии, — напомнил Май. — Так что относительно последствий мы не можем быть уверены.

— Вот так всегда, — укоризненно сказала Машка. — Всю жизнь я сталкиваюсь с тем, что на мне ставят опыты и проверяют новые технологии. Вы на крызах, что ли, проверили бы сначала.

— Я пробовал, — печально сказал Май. — Крызы дохнут.

— И почему я подозревала, что это именно так? — вопросила Машка окружающую ее тьму.

Тьма не ответила. Все призрачные бабочки, розовые крокодилы и прочие астральные жители благополучно вернулись домой, за Стекло, бросив Машку расхлебывать заваренную кашу.

— Между прочим, ты все знала заранее, — парировал Май, пожимая плечами.

— Только этим мне и остается утешаться. — Машка вздохнула и почувствовала, что начинает замерзать.

Неработающая и не факт что появившаяся у нее эльфийская магическая сила ее совершенно не радовала. Разбудили, протащили по мокрому саду — и в результате пшик! В этом и заключалась, похоже, нечеловеческая эльфья натура и воспетый в балладах поганый эльфийский характер. Машка стукнула ладонью о землю и не преминула поделиться со смеющимся Маем своими соображениями.

— А про мифический «третий глаз» я тебе уже говорил, — педантично добавил Вий. — Не бывает пятых ног, третьих глаз и прочих бесполезных вещей.

— А вот у нас в него верят, — грустно сказала Машка, вспоминая телевизионную рекламу различных московских Магических центров. — Это точно враки?

— Самые натуральные, — уверил ее Вий.

— Тогда я пошла спать, — решила она. — Утро вечера мудренее. Может, с утра что-нибудь проявится.

Май махнул рукой.

— Ладно, давай. Сладких снов и всего такого прочего.

Утром ей открылась печальная истина. Горло саднило в носу нашла новую родину огромная колония соплей, мышцы ломило, а глаза жгло. Словом, все признаки тяжелой простуды были налицо.

— Мм, — произнесла Машка, обнаружив, что голос у нее сел тоже.

— Эй, ты что, не проснешься никак? — весело спросила Тиока, заканчивая накручивать из своих и искусственных волос какую-то невообразимую прическу.

— Позови этих остроухих гадов, — прохрипела Машка, горя жаждой мщения. — Они небось в саду.

— Ой, так ты простудилась! — забеспокоилась подруга. — И какой ельф тебя дернул ночью по саду разгуливать?

— Он самый, — тяжело вздохнув, ответила Машка, с трудом переворачиваясь на другой бок.

Шейные мышцы затекли страшно и теперь активно сопротивлялись Машкиному желанию двигаться. Ненависть ко всему прекрасному, золотоволосому и остроухому мучила ее.

— Ты хотя бы можешь объяснить, зачем ты туда потащилась?! — воскликнула Тиока, пытаясь одновременно делать несколько дел: укутывать Машку своим одеялом, открывать окно и бежать звать поганых садовников некроманта.

— Они позвали меня участвовать в их эльфийском обряде, — призналась Машка.

— Зачем? — повторила Тиока настойчиво и даже остановилась, демонстрируя свое внимание к Машкиному ответу.

— Ну как... — Машка собралась с мыслями. — Им нужен был третий, а я вообще ко всякой магии уважительно отношусь... Ты же знаешь, я хочу стать магичкой. У меня все данные есть.

— Дура! — Тиока набросила на нее одеяло. — Теперь понятно, что с тобой стряслось.

— И что? — слабым голосом поинтересовалась Машка, воображая, что сейчас услышит самое худшее.

Впрочем, она была недалека от истины.

— Ельфы — не только красивые и обходительные мальчики, — сообщила ей Тиока, давясь от смеха, — они еще и самые насмешливые в мире существа. Разве ты не слышала поговорку: не доверяй сборщику податей, отражению в воде и ельфу?

— Нет, не слышала. А в чем дело?

— Похоже, нашим красавчикам надоело слушать твои стенания о том, что ты мечтаешь стать магичкой, и они тебя разыграли, — сказала Тиока. — Правда, их чувство юморa несколько отличается от человеческого. Остроухие могут быть довольно жестокими, несмотря на свои сладкие личики.

— Будь добра, — голосом умирающей попросила Машка, — позови Вия с Маем. Я хочу им кое-что сказать, пока не загнулась от простуды.