с вашей милой жёнушкой беседуют совсем не так мило, как вы беседуете со мной.

Я с проклятьем отдёрнула от неё руку, будто девица превратилась в самое настоящее чудовище, а потом стрелой вылетела из шатра.

Всего четверть часа мне понадобилось, чтобы добраться до дворца, ещё пять минут – чтобы взбежать по лестнице, ещё три – чтобы домчаться до наших с Хильдикой комнат.

Возле дверей стояли служанки, и это меня немного успокоило. Если бы драконы забрали Хильдику, то вряд ли служанки топтались здесь. Разбежались бы, как тараканы.

– Где её высочество? – спросила я на ходу.

– У себя, милорд, – ответила мне старшая камеристка с поклоном.

Значит, самозванка ошиблась. Я с облегчением перевела дух, переступила порог, плотно закрыла за собой дверь и передвинула задвижку до упора. Сейчас главное – поговорить с этой заговорщицей, надавать подзатыльников и… спрятать. Пока драконы не дознались до правды.

– Хильдика! – позвала я и сразу же почувствовала, как холодок пробежал по спине.

Что-то было не так. Слишком… слишком тихо.

– Хильдика? – крикнула я, вбегая в комнату.

В первой комнате никого не было, и в спальне тоже – никого. Я проверила ванную, балкон, опять ванную и опять спальную комнату, и застыла, глядя на распахнутое окно. На полу валялась мокрая, истрёпанная шаль. Совсем недавно я видела её в руках брата короля… А на подоконнике…

Я метнулась к окну, поднося светильник поближе и разглядывая четыре глубокие царапины, прочертившие твёрдое чёрное дерево.

Что это, если не след от когтей дракона?!.

В бессильной злобе я ударила кулаком по этим царапинам. Не было сомнений – драконы пришли за моей глупой подругой и забрали её.

Глава 21. Солерно, море и любовь

Море вынесло Тюнвиля на берег ласково, будто положила на песочек из ладоней. Дракон поднялся на человеческие ноги, по-змеиному гибко стряхнул капли с тела и побрёл вдоль прибоя, поближе ко дворцу. Волны хватали дракона за щиколотки, и выходить из моря совсем не хотелось. Не хотелось менять ласковое тепло воды на холод суши.

Нет, разумеется, на берегу было ненамного холоднее, пусть даже солнце уже село, но Тюнвилю земля казалась такой же холодной и безжизненной, как камень.

Говорят, у драконов каменные сердца. До прибытия в Солерно Тюнвиль и сам был уверен, что сердца драконов – драгоценные, но холодные жемчужины. Только, как оказалось, и камень может что-то чувствовать. Сначала – радость. Потом – отчаяние.

Он вспомнил, как вскрикнула и побледнела принцесса Хильдерика, когда сказали, что конь принца сорвался в пропасть. Невозможно желать одного мужчину и так бояться за другого. Не бывает двух равносильных привязанностей. Бывает одна привязанность, а всё остальное – это забава. Неприятно было осознать, что ты – всего лишь забава для человеческой девы.

Скрипнув зубами, Тюнвиль сжал кулаки, представляя смазливую и самодовольную физиономию принца Альбиокко. Устроился в этом проклятом городишке, как петух на навозной куче, и рад, что глупые курицы с восторгом на него таращатся. Даже на шапке у него петушиные перья. Петух и есть. И такой же драчливый.

Пока Тюнвиль плавал в море, душевная горечь немного притупилась, но стоило выйти на берег, как снова злоба и ненависть захлестнули с головой. Если бы Рихард не вмешивался… Можно было бы спровоцировать ссору с принцем… И свернуть ему шею… Принцесса Хильдерика поплакала бы, а потом успокоилась…

Но тут ему припомнилось, как она бросилась в море с отвесной скалы.

Нет, такая не успокоится… И никогда не простит…

От безысходности Тюнвиль чуть не застонал. Как ни крути – а этот принц всё время в выигрыше. Да что же за напасть такая?!.

Взгляд дракона скользнул по тряпке, зацепившейся за камни. Он прошёл бы мимо, но узнал пёструю ткань – шаль, которую дала ему принцесса, чтобы он прикрылся.

Помедлив, Тюнвиль наклонился и освободил тонкую ткань из каменного плена. Шаль напиталась солёной водой и сверху, где уже успела высохнуть, покрылась белёсой коркой. Тюнвиль сломал её в горсти, с минуту собирался зашвырнуть бесполезную тряпку подальше в море, но потом передумал. Это единственное, что осталось от той нежности, которой заманила и обманула его принцесса Хильдерика. Памятник его собственной глупости и доверчивости… А он-то был уверен в твёрдости каменного сердца…

Миновав пляж, дракон прошёл мимо стражников. Он не озаботился прикрыться и так же голышом поднялся по лестнице во дворец. В коридоре Тюнвиль пару раз сталкивался со слугами и равнодушно проходил мимо, когда люди застывали, прижимаясь к стенам коридоров, и старательно смотрели в сторону, избегая глядеть на брата короля, который предпочитал разгуливать в первозданном виде, не скрывая природную красоту презренной одеждой.

В комнате, которую им предоставили с братом, Тюнвиль бросил шаль на край ванны и залез в воду, чтобы смыть с тела соль. Вода была холодной, но герцог не стал требовать, чтобы зажгли жаровню и натаскали кипятка. Сейчас он никого не хотел видеть и слышать. Сейчас он предпочёл бы оказаться где-нибудь далеко. На необитаемом острове, к примеру. Чтобы только море, солнце и чайки…

Входная дверь стукнула, и сразу послышалось знакомое мурлыканье – это вернулся Рихард, напевая под нос что-то весёленькое. Тюнвиль опустился в воду до самых глаз, показывая, что разговаривать и общаться не хочет. С некоторых пор он был сердит на брата. Если говорить честно – даже зол, но злиться на Рихарда в открытую мог бы только безумец. Безумцем Тюнвиль себя не считал.

Его величество зашёл в ванную комнату, на ходу стягивая камзол, увидел брата и приветливо ему кивнул.

– Опять бегал топиться? – пошутил Рихард, подходя к рукомойнику. – Как погодка? Располагает? – он ополоснул руки и лицо, а потом, продолжая напевать, принялся рассматривать себя в зеркало, ероша густую шевелюру и приглаживая бороду.

Тюнвиль не ответил, еле сдержавшись, чтобы не фыркнуть. Потому что прихорашивающийся Рихард выглядел до невозможности глупо.

Но брат уже закончил самолюбование и подошёл к ванне, где лежал Тюнвиль.

– Что это за плесень? – спросил Рихард, двумя пальцами поднимая мокрую шаль.

– Оставь! – рявкнул Тюнвиль, мигом выныривая.

– Да не нужна она мне, не нужна, – успокоил его брат и бросил шаль в воду. – Ты бы её постирал, а то вдруг блохи…

– Ты в хорошем настроении, как я погляжу, – желчно заметил Тюнвиль, вешая шаль на бортик поближе к себе. – Что произошло? Принц Альбиокко посмотрел на тебя ласково?

– Нет,