воспоминаний, подсмотренных у служанки, и вовсе вызывал отвращение. Тем не менее пока он говорил правду.

— Так вот, когда сын вожака вашего к столу подошёл, руку-то от кружки одернул, которой за неё взялся. Из другой пил. А пил из другой потому, что семена заметил. А кружка точно та была. Я видел, как она её на стол ставила.

— И что с того? — Сет понимал, к чему клонит дядька, но верить в то, что в произошедшем виновата его служанка, боящаяся собственной тени, казалось смешным.

— Тык Ярец-то пропал! В церковь когда нас согнали, не было его уже. Брат ваш лежит ни жив ни мертв, в неведому зверушку превращается. Ведьма, ясное дело, по вашему приказу кровь собирает… Да только я её уже давно не видел. Да и чёрт испарился, уже не помню, в какой момент. Знаю только, что Волк из кружки пить не стал. Может, он тоже знает что-то? Может, околдовала, а может и просто покрывает. Дело молодое — девка то видная, красная, что греха таить.

— И сообразительная, — проворчал князь себе под нос.

Заводить Траяна в подземелье он не стал — не хотел, чтобы тот в случае чего запомнил дорогу. Сам вышел, убедившись, что эльфийке хватает тепла, ко входу. И смотрел на застывшего в ожидании возвращения служанки кадавра. Времени уже просто с лихвой, чтобы успеть все возможные дела сделать. Должна была уже вернуться. И больше всего настораживало, что шестое чувство было уверено в том, что Траян говорил правду. Или то, что считал правдой.

— Почему решил мне сказать?

— Так, князь, боятся вас. Известно, что правду чуете. А как утаил бы, небось велели бы с меня шкуру спустить, и правы бы были. Да и, тоже врать не буду, давно на девку зуб имею. С измальства от неё одни беды на мою горемычную голову, — ответил Траян с лестью в голосе.

Но Князь попытку угодить не оценил. Слишком уж было похоже, что мужик просто решил воспользоваться удобным случаем и подмаслиться.

— Ясно. Небось ещё и награду какую хочешь за информацию?

Траян прикусил язык. Если разговор до этого он долго в голове своей складывал, чтобы всё правдой казалось, то тут он не был уверен в том, как лучше поступить. Нельзя было сказать, что он вовсе не желал награды. Но и разозлить князя этим признанием побаивался. Но врать, что он хотел помощь посильную оказать было бы ещё хуже. Он не смог придумать ничего лучше, как упасть на колени перед князем, скорчившим брезгливую мину, и запричитать.

— Ох, осерчаете, князь, да лукавить не буду. Я человек простой. Не лишён я корысти. Да, хочу живым и целым из всей ситуации выйти, и чтоб ведьме по заслугам досталось. И были алчные мысли, что вдруг наградить вздумаете.

Ни говоря ни слова, Сет ухватил не успевшего отпрянуть Траяна за затылок и провалился в его воспоминания.

Череда образов с постепенно взрослеющей девкой сейчас не интересовали. Князь прокрутил их с головокружительной скоростью до нужного эпизода, о котором толковал мужик. Видя, что тот не соврал в своем доносе на девку, и разглядев сатира, Сет отпустил подрагивающего от ментального вмешательства Траяна. Тот не удержался и повалился на бок.

Как-никак, а все-таки его донос оказался полезен.

Сет смотрел на валяющегося у него в ногах мужика и вновь не мог определить, что чувствует. Правду он всегда ценил. Но в то, что все устроила его бесхитростная служанка не хотелось верить. «Это все равно не доказывает её вину…» — Князь досадливо поморщился, стараясь отогнать от себя подозрения. Уже в двоих воспоминаниях фигурировала его служанка, что начинало напрягать и заставляло усомниться в её непричастности. Он к ней привык за это время. Даже стал доверять на свой манер. Просто не ожидал от неё подлости из-за её характера, и предательства из-за страха перед ним самим. Тем не менее девку тоже следовало опросить. И найти Багхеса. Сложно было поверить, что этот мелкий пакостник способен на подобную жестокость. Обычно его шалости были безобидны, и он всегда смотрел на них сквозь пальцы, за исключением того случая с порталом.

«Куда же она запропастилась?»

Переключаться между зрениями кадавров было неудобно. Окружающие их звуки сливались в монотонный гул, из которого выбивался плач младенца и хаотичные неспешные шаги. Нехотя, Князь мысленно потянулся к зрению одного из них, близких к этим звукам. Кэйа как раз уже забрала из рук мертвеца дочку и приложила к груди. Две селянки, с почти одинаковым выражением брезгливости и страха несли в руках кувшины с собранной кровью. Еще несколько женщин шли рядом. Судя по всему, они направлялись на кухню. Раз так, можно было немного подождать. И во время ожидания проверить обстановку рядом с остальными кадаврами.

Те, что присматривали за селянами в церкви не обнаружили ничего особо интересного. Сет только отдельно подошел осмотреть Олафа. Тот уже снова перекинулся человеком, но ещё не пришел в себя. Может быть, к утру проспится. Раны уже затянулись. По-хорошему нужна его кровь, проверить, не заражен ли. Сет велел двум кадаврам подхватить его и тащить к нему.

Когда мертвецы пришли в движение, люди прижались друг к другу и отпрянули от них, насколько позволяло помещение. За время, пока они стояли не шевелясь, селяне успели пообвыкнуть и немного успокоиться, хоть и оставалась тревога. Человек ко многому может приспособиться. Невозможно бояться постоянно. Когда спящего Олафа понесли между рядов, Сет еще не успел переключиться на следующих марионеток. Дети притихли и жались к старшим. Матери, сникнув головы, обнимая всех, на кого хватало рук, тихо пели нежные песни.

Испуганные взгляды ребят больно царапнули душу. Сегодня кто-то из них потерял своих родных, и теперь они вынуждены смотреть на мертвые, истерзанные тела тех, кого когда-то любили. Он уже видел такие взгляды. Когда отцовские Волки притаскивали тех, кто остался в живых после разорения очередной деревни на прокормку Итернитаса. Тогда он клялся себе, что никогда так не поступит… А сейчас видел точно такие же глаза.

«Я не могу сейчас убрать мертвяков, пока не выясню, что произошло…» — с тяжестью на сердце, Сет продолжил осмотр, перемещаясь от кадавра к кадавру, пока не попал в темноту.

Мертвец медленно перемещался в пространстве, пытаюсь выйти из места, которое лишило его обзора. Он периодически натыкался на стены и деревья, и менял траекторию. Сет услышал глухой лязг, будто бы на голове у кадавра было ведро или бочка.

«Ах ты ж гнилушка тупая» — ругнулся Сет, веля